Яркий солнечный луч пробился сквозь шторы, осветив напряжённые лица за кухонным столом, но даже он не смог разогнать тяжёлую атмосферу в просторной гостиной.
— Мы с Надей хотим пожить у вас пару лет, — Дмитрий говорил твёрдо, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Это поможет нам накопить на свою квартиру.
Надежда, сидя рядом, нервно теребила край скатерти. Напротив них Валентина Ивановна, мать Дмитрия, замерла с ножом в руке, словно собиралась разрубить не хлеб, а саму мысль о таком соседстве. Отец, Сергей Николаевич, молча потягивал чай, избегая прямых взглядов.
— Пожить здесь? — Валентина Ивановна медленно положила нож. — С этой… твоей женой?
— Да, мама, с моей женой, — Дмитрий сделал ударение на последнем слове. — Мы устали снимать. Это временно, пока не наберём на ипотеку.
— Место есть, — неожиданно поддержал Сергей Николаевич, отставив чашку. — Две комнаты пустуют. Почему бы не помочь детям?
Валентина Ивановна бросила на мужа взгляд, полный укора:
— А меня кто-нибудь спросил? Я должна терпеть чужого человека в своём доме?
— Надя не чужая, — Дмитрий почувствовал, как закипает злость. — Она моя семья.
— Семья! — фыркнула мать. — Это просто увлечение, Дима. Я её насквозь вижу. Думаешь, она тебя любит? Ей нужна наша квартира, твои деньги, твоя доля!
Дмитрий сжал кулаки. Этот разговор повторялся уже не в первый раз. С самого знакомства с Надей мать её невзлюбила — без причин, без объяснений. Возможно, дело было в том, что Надя нарушила привычный порядок, где Дмитрий всегда оставался под материнским контролем.
— Мама, — он старался говорить спокойно, — треть этой квартиры моя. По бабушкиному завещанию. Я имею право здесь жить.
Валентина Ивановна побледнела:
— Ты мне угрожаешь? Своей матери? Это она тебя научила, да? Шантажировать родных!
— Хватит, Валя, — вмешался Сергей Николаевич, повысив голос. — Дима прав. Это и его дом тоже.
— Тогда пусть живёт в своей трети! — Валентина Ивановна вскочила. — В кладовке! Или на балконе!
Дмитрий медленно поднялся:
— Хорошо. Если по-хорошему не получается, я продам свою долю. И поверь, найду таких соседей, что ты пожалеешь. Представляешь, каково будет жить рядом с любителями ночных вечеринок или заводчиками тараканов?
— Ты не посмеешь, — прошипела она.
— У тебя неделя, чтобы решить, — Дмитрий направился к двери. — Потом звоню риелтору.
В прихожей он остановился, стараясь унять дрожь. Никогда раньше он не бросал матери такой вызов. Но ради Нади, ради их будущего, он был готов на всё.
Вернувшись в съёмную квартиру, Дмитрий увидел тревогу в глазах Нади.
— Как прошло? — спросила она, уже понимая ответ по его лицу.
— Как обычно, — он устало опустился на диван. — Отец за нас, мать против. Но я дал ей понять: либо мы живём у них, либо продаю свою долю.
Надя нахмурилась:
— Дима, может, не стоит? Мы справимся сами…
— Нет, — твёрдо сказал он. — Я не отступлю. Она должна принять тебя.
Неделя прошла в молчании. На восьмой день Дмитрий позвонил риелтору:
— Продаю треть квартиры. Быстро и дёшево.
Через три дня в родительский дом пришли первые «покупатели» — двое крепких мужчин с наколками и стойким запахом перегара. Сергей Николаевич встретил их с улыбкой:
— Добро пожаловать! Осматривайтесь! Доля в хорошей квартире, центр Москвы!
— А где наша треть? — хрипло спросил один, оглядывая гостиную. — Спать где, в коридоре?
— Это юридические тонкости, — подмигнул Сергей Николаевич. — Формально вся квартира в совместной собственности.
Валентина Ивановна, услышав голоса, вышла из спальни:
— Это кто такие? — её голос дрожал от ярости.
— Покупатели, дорогая, — спокойно ответил муж. — Интересуются долей Дмитрия.
— Вон отсюда! — закричала она. — Никто не будет жить в моём доме!
На следующий день пришла пара с эксцентричным видом, рассказывая о своей коллекции тропических пауков. Валентина Ивановна побледнела, услышав про «безобидных существ размером с ладонь». Третий визит стал последней каплей — мужчина в длинном плаще представился практиком шаманских ритуалов с бубнами.
На четвёртый день Валентина Ивановна не выдержала и позвонила сыну:
— Ты правда хочешь заселить сюда каких-то психопатов?
— Я предупреждал, — холодно ответил Дмитрий. — У тебя был шанс.
— Ладно, — сквозь зубы прошептала она. — Пусть твоя Надя приезжает. Но мои условия!
Вечером Дмитрий пришёл один — не хотел, чтобы Надя снова терпела унижения.
— Говори свои условия, — твёрдо сказал он.
— Никаких её вещей в общей зоне, — начала Валентина Ивановна. — Готовит — убирает сразу. И никого в гости!
— А теперь мои, — Дмитрий скрестил руки. — Мы занимаем спальню и кабинет. Пользуемся квартирой наравне. И главное — ни одного оскорбления в Надин адрес. Один— Один твой выпад — и я продаю долю без разговоров, — закончил он, глядя матери прямо в глаза.