Сергей сидел на кухне вместе со своей женой, Светланой. Та хлопотала у плиты, то и дело роняя ложки и комментируя каждое свое действие. А Сергей, собираясь на работу, потягивал кофе и наблюдал за утренним солнцем, пробивающимся сквозь занавески, выхватывая из потока слов жены хоть что-то осмысленное.
— Серёж, ты вообще меня слышишь? — ногти Светланы впились ему в плечо.
— Конечно, солнышко! — поспешно ответил он, отстраняясь. Маникюр у неё был отменный — острый и болезненный.
— Ну и что я тебе только что сказала? — глаза её заледенели.
Сергей вздохнул.
— Опять про дом и маму.
— Да. А разве нет?
— Если она переедет к нам, будет проще. Не придётся за неё платить.
— Ты вообще в курсе, что там уже давно пусто? Ни тебе огорода, ни хозяйства. Зачем ей там сидеть? Пенсии не хватает, а мы за неё должны отдавать последнее? — в голосе Светланы сквозило раздражение.
Сорокалетняя, уверенная в себе, она умела вкладывать в слова такой холод, что мураши бежали по спине. Голос у неё когда-то был звонкий, как у соловья, но годы сделали его жёстче. Впрочем, Сергей давно привык подчиняться её воле — обычно это выходило ему на пользу.
— Маме же где-то жить надо, — пробормотал он.
— Конечно. У нас. А дом продадим. Закроем долги, да и жить станет легче. И ей, и нам. Разве нет? — настаивала Светлана.
Сергей кивнул. Да, работа строителя приносила доход, но лишние деньги не помешают. Тем более дом был оформлен на него, а тратиться на пустые квадратные метры не хотелось.
— Ладно, завтра выставлю объявление. Маме позвони, пускай собирается. Переедет к нам, а там и покупатели найдутся, — Светлана улыбнулась, сверкнув зубами, словно хищница, почуявшая добычу.
***
Антонина Васильевна проснулась поздно. Вышла в сад проверить яблони — вдруг урожай уже поспел. В кармане зажужжала старая «Нокия». Смартфоны она не признавала, да и со стиральной машинкой разбиралась с трудом, хотя сын объяснял уже сто раз.
А здесь, в деревне, время будто остановилось. Всё просто, привычно. Журналы, соседи, пенсия — жизнь текла спокойно.
Но когда в трубке раздался голос Серёжи, сердце её ёкнуло.
— Мам, мы со Светой решили: дом пора продавать.
— Что?! — Антонина Васильевна опустилась на лавку, дыхание перехватило.
— Чем ты недовольна? Тебе в деревне одной тяжело, а с нами и пенсию тратить не придётся. Одни плюсы.
— Я вам не помешаю? — спросила она тихо.
— Да что ты! Выделим тебе комнату, всё будет как надо. Ты же не хочешь в одиночестве коротать годы?
Антонина закусила губу, но сын не останавливался.
— Я уже объявление выставил. Завтра приеду, помогу собраться. Много не бери — лишние поездки ни к чему.
Он бросил трубку, оставив её сидеть на лавке с тяжёлыми мыслями. Да, они договаривались, что он помогает с оплатой, но разве могла она представить, что он вот так поставит её перед фактом?
СгорбиСергей, глядя в окно на пустую улицу, вдруг осознал, что продал не просто дом, а последнее, что связывало его с детством и теплом, которое уже никогда не вернуть.