Я до сих пор помню то утро, когда раздался телефонный звонок. На экране светился номер больницы. Сердце оборвалось ещё до того, как я взяла трубку.
“Татьяна Сергеевна?” — произнёс мужской голос. — “Соболезную… Ваш супруг, Дмитрий, не выжил.”
Ноги подкосились. Вчера он ещё целовал меня в лоб и обещал вернуться к ужину. Я ждала его часами, убеждая себя, что он задержался из-за пробок или срочного совещания. Но не подозревала, что причина — смерть.
Однако после его ухода меня ждало иное горе. Тяжёлое и горькое.
Дело в том, что у Дмитрия был сын — Артём — от первого брака. Когда мы поженились, ему было 17, и хоть я старалась быть вежливой, близости между нами не возникло. Он изредка навещал отца, но в его сдержанной улыбке я всегда чувствовала скрытую неприязнь. Я была младше Дмитрия, и, кажется, Артём считал меня недостойной его отца.
Но Дмитрий любил его. И ради этого я терпела.
После похорон Артём пришёл ко мне с рюкзаком.
“Мать меня выгнала, — сказал он. — Можно пожить у тебя?”
Я растерялась. Мне было 38, я только овдовела, сердце было разбито, а деньги заканчивались. Страховку ещё не выплатили, постоянного дохода не было. Дом казался пустым и холодным — будто гроб без Дмитрия. И я не была готова принять угрюмого 27-летнего парня, который прежде едва со мной здоровался.
“Прости, Артём, — ответила я, стараясь говорить ровно. — Сейчас я не в состоянии принимать гостей.”
Он не стал спорить. Лишь кивнул, глаза бесстрастные. Развернулся и ушёл.
Больше я его не видела.
Следующие десять лет пролетели как туман.
Я продала дом, переехала в маленькую квартиру, устроилась в библиотеку. Жизнь шла тихо и скромно. Были попытки знакомств, но никто не смог заменить Дмитрия.
Иногда я думала об Артёме. Закончил ли учёбу? Нашёл ли работу? Но быстро гнала эти мысли. Он был взрослым. Не моя забота.
Но однажды, спустя десять лет, всё перевернулось.
Началось с письма.
Чистый конверт без обратного адреса. Внутри — один листок.
“Вы, наверное, меня не помните. Меня зовут Ольга. Я была соцработником и помогала Артёму Дмитриевичу после смерти отца. Он часто вспоминал вас.”
“Хочу сообщить, что Артём скончался на прошлой неделе. Во сне. Остановилось сердце. Ему было всего 37.”
“Жизнь у него была трудная, но он вас не винил. Понимал, что вы тоже горевали. Просто подумала, что вы должны знать.”
Я сидела, уставившись в листок, часами. Руки дрожали. В висках стучало.
Артёма больше не было?
Такой молодой. Полный жизни, даже в своей угрюмой молчаливости.
А потом… нахлынуло чувство вины.
Давящее, удушающее.
Не могла уснуть. Наутро обзвонила все возможные номера, нашла Ольгу и умоляла рассказать подробности.
Она оказалась доброй, с тихим голосом. Согласилась встретиться в кафе.
“Первое время он жил в приютах, — сказала она. — Потом устроился уборщиком. Скромный, никому не мешал. В кошельке всегда хранил фото вашего мужа.”
Я моргнула. “Дмитрия?”
Она кивнула. “Говорил, что отец — единственный, кто верил в него. И что до сих пор скучает.”
Я сглотнула ком в горле.
“А… обо мне? Он хоть что-то говорил?”
Ольга помедлила. “Сожалел, что всё так вышло. Но не сердился. Говорил, горе меняет людей.”
В ту ночь я плакала, как не плакала годами.
Через неделю Ольга позвонила снова.
“Артём оставил маленький складской бокс. Вещей мало, но… вам стоит это увидеть.”
Я ехала туда два часа.
Бокс был размером с чулан. Внутри — две коробки, несколько книг и тот самый рюкзак, с которым он пришёл ко мне тогда.
Внутри лежала тетрадь.
Я села на холодный бетонный пол и открыла её.
*18 августа*
*Не пустила. Понимаю. Только потеряла папу. А я — живое напоминание.*
*3 сентября*
*Устроился ночным уборщиком. Не престижно, но стабильно. Скоплю на комнату.*
*25 декабря*
*Первый Новый год без отца. Оставил цветы у старого дома. Надеюсь, у неё всё хорошо.*
*22 марта*
*Сдал экзамены. Хотел ей написать. Решил не беспокоить.*
*9 июля*
*Повысили до старшего. Иногда представляю, как папа бы гордился. Эта мысль помогает жить.*
*4 октября*
*Наверное, она уже забыла. Пусть живёт спокойно. Но жаль, что не попрощался.*
К последней странице бумага промокла от слёз.
Как я могла быть такой слепой?
Думала, что берегу себя… а на деле бросила того, кого любил мой муж. Того, кто просто хотел быть рядом.
Я организовала скромные поминки по Артёму.
Собрались в маленькой церкви. Пришли Ольга, его коллеги, даже несколько человек из приюта. Я сказала несколько слов и зачитала записи из дневника. Люди плакали.
Оказывается, он оставил след в их жизни глубже, чем я думала.
Позже, стоя на кухне, я сжимала тетрадь.
“Прости, Артём, — прошептала я. — Я не знала. Надо было попытаться.”
Это не вернуло его. Но стало началом чего-то нового.
Исцеления.
Через пару недель я стала волонтёром в приюте для подростков. Слушала их истории. Старалась, чтобы никто не чувствовал себя лишним.
Это было самое малое, что я могла сделать.
Иногда мне снятся Дмитрий и Артём.
Они вместе, смеются. Артём больше не замкнутый юноша — он светится. Счастливый.
И Дмитрий поворачивается ко мне с улыбкой.
Будто говорит: *”Ты нашла правду. И любить никогда не поздно.”*