ВЕРОНИКА-КУЗИНА
Моя двоюродная сестра Вероника в детстве была для меня идеалом. Она жила в Самаре, а я — в Рязани. Каждое лето родители отправляли нас к бабушке с дедушкой в деревню. Там мы с Веркой не расставались ни на минуту. Это были самые счастливые дни.
Всё в ней мне нравилось: и статная фигура, и густые кудри, и модные столичные наряды. Правда, сейчас, оглядываясь назад, понимаю — красавицей её назвать было трудно.
Смотрю на детские фото: невысокая, пухленькая, с неидеальными чертами лица. Да ещё и говорила она нечётко. Но обаяние и жизнерадостность затмевали всё. Вокруг Верки всегда вилась гурьба мальчишек.
Она могла бы стать атаманом, управлять всей ватагой. Ребята слушались её беспрекословно. Верка слыла отчаянной сорвиголовой. Её буйный нрав меня пугал. Я же была тихоней…
Однажды Верка присвоила новую книжку про “Буратино”. Взяла в сельской библиотеке, а под конец лета увезла в Самару. Я дрожала как осиновый лист. Вдруг правда всплывёт? Нам тогда было по восемь. Для меня её поступок был загадкой. Мы же октябрята — честные пионеры! Но в глубине души я восхищалась такой сестрой! Книгу потом пришлось вернуть — дед настоял. Да ещё и отчитал нас на чем свет стоит. Бабка подкрепила его слова крапивой по мягкому месту. В тот день нас лишили сладкого. Я пострадала за молчание:
“Вы что, дурёхи, не знаете — в деревне все стены прозрачные! Бабьим языкам только дай повод — мигом по всему селу разнесут! Внучки учителя — воровки! Где это видано?”
Короче, это был громкий скандал. Видимо, поэтому случай запомнился навсегда.
Верка отлично плавала, прыгала с парашютом (ходила в кружок юных десантников), могла дать сдачи любому пацану. Одним словом, впечатлений хватало до следующего лета. Мы с Верой были не разлей вода, хоть и разные как день и ночь. Она — шило в одном месте, я — тихая вода.
Дед был учителем. Каждое лето он мучил нас диктантами. Я писала без единой ошибки, каллиграфическим почерком. У Верки же — сплошные помарки, буквы плясали. Но её это не волновало. Дед возмущался:
“Как внучка педагога может так безграмотно писать?!”
Вера лишь отмахивалась. Бабка пугала её:
“Вот Танька выучится на начальницу, а ты, Верка, улицы мести будешь!”
Годы шли. Мы с нетерпением ждали лета, чтобы снова встретиться. Зимой переписывались. Сначала делились детскими секретами, потом девичьими. Как говорится, сестра сестре — вода воде.
Пришла пора замуж выходить. Я вышла в 17, ни разу не пожалела. В 18 родила дочку. Окончила политех. Верка еле-еле школу закончила, поступила в педучилище. Её выбор меня удивил. С её дикцией, с тройками… Тёте Кате (её маме) пришлось задабривать преподавателей, чтобы дочь получила диплом.
Позже Вера задумала писать диссертацию. Но здоровье подвело — пришлось бросить. Не удивлюсь, если к пенсии она вернётся к этой идее… Характер!
В 20 лет я поехала в Москву на один день — повидаться с Верой. Не виделись несколько лет. Хотела познакомиться с её мужем Виктором. На свадьбе не была. Но не могла представить, чем обернётся эта встреча!
Сначала зашла к тёте Кате. Она сразу начала жаловаться на зятя:
“Тань, мы все были против этого брака. У меня жених для Верки был — замечательный парень. И вдруг этот Витька объявился! Тиран, ревнивец и бабник! Полюбится же чёрт вместо сокола… Верка за ним как заворожённая пошла! Ох, настрадается она с ним! Уверена, он и руки распускает! Ну что ж, дураков учить — что мёртвых лечить. Терпим. Скоро внука ждём. Не лишать же ребёнка отца”.
Выслушав тётины жалобы, я пошла к Вере. Она была на сносях, похорошела. Но в глазах — тоска. Есть женщины, которые любят быть жертвами…
Познакомившись с Витей, я поняла тётину злость. Но Вера… Моя гордая сестра полностью подчинилась мужу! С обожанием смотрела на него, ловила каждое слово. А слова были далеки от поэзии… Я поразилась такой перемене. Но, как говорится, муж и жена — одна сатана.
Виктор считал себя царём при такой кроткой жене. Купался в её любви. Любил ли он её? Сомнительно. Хотя Витя был видным мужчиной — статный, красивый. Девушкам, наверное, снился. “Лицом хорош, да нравом негож”. Со мной он говорил приказным тоном. Мне Веру стало жаль. Но она резко оборвала:
“Таня, хватит быть второй мамой. Мне не нужна твоя жалость! У меня всё прекрасно! Я счастлива!”
Ну что ж, своя воля…
Тем вечером мы выпили шампанского, поболтали, посмеялись. Решили прогуляться по Москве. Было морозно и весело. Вернувшись, Витя приказал Вере:
“Отдыхай, жена. Ложись. Мы с Таней ещё пройдёмся”.
Я запротестовала, но он так сжал мне руку, что пришлось подчиниться. Стало даже страшновато. Вера покорно осталась.
Мы вышли, зашли в парк, болтали о ерунде. И вдруг Витя притянул меня и попытался поцеловать! С чего бы? Перебрал? Мне стало смешно! “Ну и фрукт, как говорила тётя!” Предавать Верку я не собиралась. Увернулась.
“Давай вернёмся, Витя! Вере скучно”.
Отказ его взбесил. Он потемнел лицом и быстро ушёл в темноту. Я за ним. Он исчез. Стою одна в незнакомом парке. Куда идти — не знаю!
Чужой город, ночь, мороз. Вите было плевать. К счастью, я вспомнила — у Веры на окне стоял большой фикус. Стала искать. Вскоре нашла их дом.
Сонная Вера открыла дверь, сухо сказала:
“Постелила тебе на кухне. Где ты шлялась? Спокойной ночи”.
Видимо, Витя уже спал. Утром Вера со мной не разговаривала. Что он ей наврал? Мне пора было на вокзал. Так, ничего не объяснив, я уехала. Обида Веры длилась 20 лет.
Тётя Катя писала, что Вера родиПрошли годы, но мы всё же смогли восстановить нашу сестринскую связь, ведь кровь — не водица, а жизнь, как река, всё равно сближает родные берега.