Я смотрела на авиабилеты с недоверием.
«Один билет в бизнес-класс… для Дмитрия. Один — для его мамы, Людмилы. Три эконом-класса… для меня и детей».
Сначала я подумала, что это ошибка. Может, он не туда нажал. Может, авиакомпания напутала. Но нет — когда я спросила Дмитрия, он лишь улыбнулся, будто так и должно быть.
«Дорогая, у мамы спина болит, — сказал он. — И я не хотел оставлять её одну. Да и тебе с детьми в экономе нормально, всего-то восемь часов лететь!»
Я открыла рот, но не нашла слов. Мы копили на этот семейный отдых в Санкт-Петербург несколько месяцев. Это должен был быть волшебный отпуск — первая поездка за границу с нашими детьми, Аней (6) и Сергеем (9). И теперь нас разделяли?
Я взглянула на детей. Они были слишком взволнованы, чтобы замечать напряжение, болтая о Петропавловской крепости и разводных мостах. Я натянуто улыбнулась и проглотила комок в горле.
«Хорошо, — тихо сказала я. — Если ты так решил».
Самолёт был забит под завязку. В эконом-классе сиденья были тесными, Аня заснула, положив голову мне на колени, а Сергей ёрзал у окна. А тем временем я представляла, как Дмитрий потягивает шампанское в бизнес-классе с мамой, развалившись в кресле с шумоподавляющими наушниками.
Я чувствовала себя не просто маленькой, а… незначительной. Забытой. Как будто обо мне вспомнили в последний момент.
Когда мы приземлились, Дмитрий встретил нас у багажной ленты, бодрый и довольный.
«Ну как, терпимо?» — спросил он, протягивая мне чуть тёплый кофе, будто это компенсировало всё.
Я не хотела ссориться в аэропорту, особенно при детях, поэтому просто кивнула. Но внутри что-то переменилось.
Остальная часть поездки прошла в неловкости.
Дмитрий с мамой исчезали на экскурсиях по дворцам и галереям, а я водила детей в парки и детские музеи. Сначала я пыталась их приглашать.
«Мы сегодня идём в Эрмитаж — присоединяйтесь?»
«Ох, милая, у нас уже забронирован столик в „Астории“, — отвечала Людмила, похлопывая меня по руке, словно я была её помощницей, а не женой сына».
А Дмитрий? Он лишь пожимал плечами.
«Пусть мама развлекается. У вас с детьми своя программа, у нас — своя».
Своя программа? Разве это был не семейный отдых?
По вечерам я начала вести дневник, записывая каждый раз, когда чувствовала себя лишней. Каждый раз, когда Дмитрий принимал решение без меня. Каждый раз, когда его мама учила меня, как воспитывать детей. Каждый раз, когда мне казалось, что я просто гувернантка, случайно оказавшаяся в чужом отпуске.
Обратный рейс — снова бизнес-класс для них, эконом для нас. На этот раз я даже не спрашивала. Просто улыбнулась стюардессе, села с детьми и позволила тишине между нами говорить громче любого упрёка.
Но посреди полёта произошло непредвиденное. Серёже стало плохо. Из-за турбулентности его вырвало прямо на себя и сиденье.
Я лихорадочно искала салфетки. Аня расплакалась, потому что от запаха её тоже начало тошнить. Одной рукой я держала пакет, другой гладила Серёжу по спине, а словами пыталась успокоить дочь.
Стюардесса помогла, но на уборку ушло время. Глаза слезились от усталости, а на кофте остались пятна от сока и чего-то, что я даже не хотела идентифицировать.
И вдруг я увидела Дмитрия у занавески, разделяющей классы. Он заглянул, оценил хаос и… медленно отступил.
Ни слова. Ни помощи. Просто развернулся и ушёл.
И в тот момент я поняла одну вещь.
Дело было не в отпуске. Дело было в приоритетах.
Вернувшись домой, Дмитрий взахлёб рассказывал, каким «незабываемым» было путешествие. Он выкладывал фото ужинов с мамой, подписывая их: «Семейное время — самое ценное». Ни одного снимка с нами.
Первое время я молчала. Мне нужно было время подумать. Вдохнуть полной грудью.
А однажды утром за кухонным столом я сказала:
«Дмитрий, ты вообще понимаешь, что сделал?»
Он оторвался от телефона, озадаченный.
«О чём ты?»
Я протянула ему свой дневник. Страницу за страницей — список обид, моментов, когда я оставалась одна, когда тянула всё на себе, пока он жил в своём комфортном пузыре. Он медленно листал, хмурясь.
«Я не хотел, чтобы ты так себя чувствовала, — наконец произнёс он. — Просто хотел, чтобы маме было удобно…»
«А мне? — спросила я. — А детям? А то, что я справлялась со всем, пока ты сидел впереди с бокалом вина?»
Долгая пауза.
«Я думал… тебе это не мешает. Ты же ничего не сказала».
Я тихо рассмеялась. Не от смеха — от изумления.
«Дмитрий, меня не должны замечать только после слов».
Он опустил взгляд, и по его лицу разлился стыд.
«Ты права. Я был эгоистом. Тогда не понимал, но сейчас осознаю».
Я не ответила сразу. Хотелось верить его словам — но важнее были поступки.
Через несколько недель Дмитрий по-настоящему удивил меня. Он забронировал домик в Карелии — только для нас двоих. Организовал присмотр за детьми, продумал маршруты и даже написал от руки письмо:
«Я хочу научиться отдыхать с тобой. Без лишних людей. Без бизнеса и эконома — просто рядом».
Это было искренне.
Тот отдых не был роскошным. Никаких пятизвёздочных отелей. Но мы гуляли у озера, готовили вместе, разговаривали. Впервые за долгое время я почувствовала себя… замеченной.
Дома Дмитрий начал меняться. Стал проводить время с детьми без меня. Советовался перед любыми планами. А когда его мама отпускала колкости, мягко напоминал: «Она моя жена».
Но главный сюрприз ждал нас через полгода, когда мы бронировали билеты в Сочи.
На стойке регистрации сотрудник улыбнулся:
«У вас пять билетов в бизнес-класс. Все места вместе».
Я удивлённо посмотрела на Дмитрия.
«Необязательно было…»
«Обязательно, — перебил он. — Потому что ты важна. И мы вместе».
Теперь я понимаю: тот неприятный перелёт в Петербург стал для нас толчТеперь я понимаю: тот неприятный перелёт в Петербург стал для нас толчком к изменениям, и я рада, что мы сумели пройти через это, став ближе и научившись ценить друг друга по-настоящему.