Сон о чужой
Алевтина стояла у окна, наблюдая, как её дочь Надя укладывает последние коробки в «Ладу». Девушка суетилась, поправляла пакеты, что-то объясняла мужу. Уже взрослая, тридцать два года, а мать всё ещё видела в ней ту малышку, что когда-то цеплялась за подол платья и боялась темноты.
— Мам, ты готова? — донеслось со двора. — Едем!
Алевтина взяла с подоконника потертый саквояж и медленно двинулась к выходу. В прихожей на серванте стояли фотографии — свадьба дочери, крестины внучки Дашеньки, поездка на озеро Селигер. Обычная жизнь, которая теперь казалась сном.
— Иду, — ответила она, щелкая замком.
Машина ждала с открытым багажником. Муж Нади, Денис, курил у подъезда и поглядывал на часы.
— Здравствуйте, Алевтина Степановна, — кивнул он. — Как самочувствие?
— Ничего, — коротко бросила она.
Денис всегда обращался к ней на «вы», хотя знакомы были уже девять лет. Не то чтобы плохой человек — просто далёкий. Алевтина никогда не чувствовала с ним тепла.
— Садись сзади, мам, — Надя распахнула дверцу. — Так удобнее.
Ехали молча. Алевтина смотрела в окно на знакомые переулки Иваново, которые постепенно сменялись чужими кварталами. Переезд казался логичным. После смерти мужа одной стало тяжело, да и здоровье пошаливало. А тут внучка — поможет с ребёнком.
— Приехали, — объявила Надя, когда машина остановилась у новостройки. — Наш дом.
Квартира оказалась просторной: кухня-гостиная, три спальни. Надя с гордостью демонстрировала ремонт, шведскую стенку для Даши, встроенную технику.
— А это твоя комната, мам, — распахнула дверь в бывший кабинет. — Всё для тебя.
Комната была чистой, но безличной. Узкая кровать, шкаф-купе, письменный стол. Всё новое, словно из каталога.
— Спасибо, доченька, — Алевтина поставила саквояж на покрывало. — Уютно.
— Мам, а где Дашенька? — огляделась она.
— У тёти Лены ночует. Завтра приведу, познакомитесь как следует.
Алевтина кивнула. Внучку видела считанные разы — на Рождество, на день рождения. Надя редко приезжала — работа, дела, муж.
Вечером пили чай с лимоном на кухне. Денис листал новости в телефоне, Надя рассказывала о районе.
— Тебе тут понравится, мам. Парк рядом, поликлиника через дорогу.
— Да, место хорошее, — согласилась Алевтина.
— И с Дашей поможешь. Няня — тридцать тысяч в месяц, а садик только осенью.
Денис оторвался от экрана.
— Надь, мы же договаривались — мама у нас отдыхает, а не работает.
— Какая работа? — фыркнула дочь. — Сидеть с внучкой — разве радость?
— Конечно, помогу, — поспешно сказала Алевтина. — Я же не для того сюда перебралась.
Денис пожал плечами и снова уткнулся в телефон.
Утром Надя привела Дашеньку. Девочка, пять лет, курносый носик — вылитая Надя в детстве.
— Дашенька, это бабушка Аля, — представила дочь. — Теперь она с нами живет.
— Здравствуйте, — сказала девочка вежливо, но без интереса.
— Здравствуй, зайка, — Алевтина присела. — Какая ты нарядная!
— Мам, а почему бабуля в моей игровой? — нахмурилась Даша.
Надя покраснела.
— Это теперь бабушкина комната. Игрушки перенесём в твою спальню.
— Там тесно! Где я буду рисовать?
— Придумаем, — Надя подхватила дочь— Бабушка может спать на диване, — предложила Алевтина, но Надя лишь махнула рукой: — Не говори ерунды, мам, — и Алевтина поняла, что её место здесь — аккуратная каморка между чужой жизнью и чужой любовью.
