—Толя, больше не приходи ко мне. Договорились? — тихо попросила я.
—Как это? Сегодня не приходить? — не понял Толя.
…Было раннее утро, он уже стоял в дверях, торопясь на работу.
—Нет, вообще. Никогда, — уточнила я.
—Хм… Что случилось, Катя? Ладно, днём позвоню, — Толя наспех поцеловал меня в щеку и убежал. Я закрыла дверь, глубоко вздохнув.
…Эти слова дались мне нелегко. Я долго не решалась их произнести. Толя был почти родным человеком.
Этой ночью я была неистовой, будто прощалась. Но он ничего не заподозрил, лишь удивился:
—Кать, ну ты сегодня огонь! Будь всегда такой! Люблю тебя, родная!
…Когда-то мы дружили семьями: я, мой муж Серёжа, Толя и его жена Лиса (так он ласково называл свою Лизу).
Молодость прошла шумно, бесшабашно. По правде, Толя мне всегда нравился. Покупая платье или туфли, я невольно думала: а что скажет Толя? Лиза была мне лучшей подругой. Сколько всего мы пережили вместе — не пересказать.
Я знала: Толя ко мне неравнодушен, но дистанция между нами сохранялась. На встречах он нежно обнимал меня, шептал:
—Катюша, как же я по тебе соскучился!
Честно говоря, я уверена: если дружат семьями, кто-то кому-то да нравится. Кто-то втайне вздыхает по жене друга. Иначе зачем водиться? Всё равно что курить у стога сена — рано или поздно вспыхнет. Бывают исключения, но редко.
Мой Серёжа так и норовил глазеть на Лису. Я не раз замечала и одёргивала его.
—Катя, не придумывай! Мы же друзья! — смеялся он, а потом добавлял с хитринкой: — Кто в земле лежит, тот не грешит…
В Лизе я была уверена, а вот Серёжа вечно норовил сорвать чужой плод. Потому через двадцать лет наш брак и развалился. Он женился на одной такой «ягодке», когда та завела речь о наследнике. К тому времени наши дети уже выросли и разлетелись из гнезда. Я собрала Серёже чемодан и проводила на новую жизнь.
Сначала я горевала: «Вот оно, женское одиночество». Лиса с Толей часто заходили, жалели меня. Но я не страдала — разве что праздники стали ненавистны. В эти дни особенно чувствуешь, как пусто в квартире.
…Через три года Толя овдовел. Смерть не обойдёшь крестом, не замолишь свечой. Лиза долго болела, и перед кончиной завещала мужа мне:
—Катя, присмотри за Толей. Не хочу, чтобы он достался другой. Ты ему всегда нравилась. Живите вместе.
Толя отгоревал, поставил жене мраморный памятник, посадил на могиле кусты сирени. Потом стал приходить ко мне. Я принимала его с душой, помогала пережить утрату. Готова была залить его теплом, заботой, лаской. Нам было что вспомнить, над чем посмеяться и поплакать.
…Шли годы. Мы с Толей стали ещё ближе. Но со временем я стала тяготиться этой связью. Раздражало всё: его нудные разговоры, придирки к еде, странные привычки. Казалось, он говорит, как слепой о цвете — пустота в словах.
Начала понимать: не моё это. Чужой запах, холодная постель, не тот юмор. Видно, Лиса очень любила его, раз терпела.
Меня терзали сомнения. Может, я просто привыкла жить одна, без лишних людей? Вся симпатия к Толе испарилась. Когда он начал бесить меня по мелочам, я решила: хватит. Подарю ему незабываемую ночь — пусть запомнит! — и разойдусь навсегда.
А Толя? Он искренне верил, что у нас всё прекрасно. На мои колкости отвечал улыбкой, целовал руки, смотрел с обожанием. Никогда не спорил, не обижался.
—Катенька, не сердись, — говорил он наивно. — Я всё исправлю. Не получится у тебя от меня сбежать. Кто ещё так тебя полюбит?
И правда, кто? После таких слов я таяла, как снег на солнце.
…Толя позвонил мне в обед.
—Катя! Что-то случилось? Ты в порядке? — встревожился он.
—Всё хорошо. Приходи пораньше, я соскучилась, — виновато пробормотала я.
Ну что ж… Ты мне, Толя, как чемодан без ручки: и бросить жалко, и таскать неудобно.
Наши пути переплелись. А что делать? Бросить вдовца на произвол судьбы? Пропадёт ведь…
**Жизнь — не сказка. Иногда приходится носить тот груз, который не хочется, просто потому что иначе — нельзя.**
