Людмила Ивановна никогда не любила просить о помощи, даже когда жизнь давала трещину. Она всегда была независимой, даже после ухода на пенсию с работы школьного библиотекаря. Теперь она жила тихо в скромной хрущёвке в Нижнем Новгороде, перебиваясь небольшой пенсией и теплом семьи — особенно внучки Ани.
Аня была её солнышком. Восемнадцатилетняя девушка с лучистой улыбкой, добрыми глазами и сердцем, полным мечтаний. Через пару недель ей предстояло окончить школу №42, а там и выпускной на носу. Людмила Ивановна знала, как важен этот вечер — прощание с детством и шаг во взрослую жизнь.
Поэтому сердце её сжалось, когда Аня заявила, что не пойдёт.
«Бабушка, да мне вообще не интересен этот выпускной! Честно! Лучше дома с мамой посидим, кино старые посмотрим», — сказала Аня вечером по телефону.
«Дорогая, это же единственный такой вечер в жизни! Неужели не хочешь запомнить его? Вот я вспоминаю, как твой дед вёл меня на выпускной. Взял у друга пиджак, подшил брюки — и был красавцем! Танцевали до утра, а через полгода и поженились», — Людмила Ивановна тихонько улыбнулась воспоминаниям. «Та ночь изменила мою жизнь».
«Знаю, бабуля, но у меня даже пары нет. Да и платья — как самолёт стоят. Овчинка выделки не стоит».
Не успела Людмила Ивановна возразить, как Аня пробормотала что-то про подготовку к экзаменам и быстро положила трубку.
Бабушка долго сидела в тишине, всё ещё держа телефон в руке. Она знала Аню — та отказывалась не из-за равнодушия, а чтобы не обременять семью. Мать, Ольга, работала за копейки в супермаркете, а Людмила Ивановна считала каждую копейку пенсии. Где уж тут выкроить деньги на вечерний наряд?
Той же ночью Людмила Ивановна открыла старую шкатулку из-под конфет, спрятанную на антресолях. Там лежало несколько тысяч рублей — сбережения, отложенные на похороны. Она всегда говорила себе, что не хочет обременять Ольгу и Аню, когда её время придёт. Но теперь, глядя на купюры, она вдруг поняла:
Может, эти деньги стоит потратить, пока она ещё жива — на то, что важно прямо сейчас?
Утром она поехала на автобусе в самый фешенебельный ТЦ в городе. Надела лучшую блузку — сиреневую, с жемчужными пуговицами, — и взяла потрёпанный, но элегантный клатч. Идти было нелегко, но она шагала твёрдо. Её трость постукивала по полу, когда она вошла в сияющий торговый центр, где витрины сверкали, как алмазы.
Она нашла бутик с роскошными платьями и манекенами в шелках и кружевах. Именно это место могло подарить мечту.
«Здравствуйте! Я — Арина. Чем могу… помочь?» — высокая, идеально одетая продавщица окинула Людмилу Ивановну оценивающим взглядом.
Бабушка заметила лёгкую паузу, но улыбнулась. «Добрый день, хотела бы платье на выпускной для внучки. Чтобы почувствовала себя принцессой».
Арина слегка скривила губы. «Наши платья начинаются от 20 тысяч. И мы не сдаём — только покупка».
«Я понимаю, — кивнула Людмила Ивановна. — Не могли бы показать, что в моде в этом году?»
Продавщица вздохнула. «Можем показать, но, если честно, вам бы в секонд-хенд заглянуть. У нас клиентура… специфическая».
Слова обожгли сильнее, чем хотелось бы. Но бабушка не стала спорить. Она медленно пошла вдоль рядов, касаясь рукой шёлка и атласа. Арина шла следом.
«Я просто посмотрю, если можно», — вежливо сказала Людмила Ивановна.
«Только учтите, у нас везде камеры. Так что если задумали что-то в тот старый клатч запихнуть…»
Вот тут терпение лопнуло. «Простите?!»
Арина усмехнулась. «Просто предупреждаю. У нас такое бывало».
«Я не собираюсь ничего воровать. Но вижу, что мне здесь не рады», — тихо ответила Людмила Ивановна.
Слёзы застилали глаза, когда она вышла из магазина. На улице она споткнулась, клатч выскользнул, и его содержимое рассыпалось по тротуару. Она опустилась на колени, униженная и растерянная.
И вдруг услышала:
«Бабуль, вам помочь?»
Перед ней стоял молодой парень в полицейской форме. Лет двадцати, с добрыми глазами.
«Давайте я соберу», — он аккуратно поднял её вещи.
«Спасибо, сынок».
«Я пока только стажёр, но скоро настоящим сотрудником стану, — улыбнулся он. — Меня зовут Артём Соколов. Что случилось?»
И почему-то Людмила Ивановна рассказала. Про разговор с Аней, про сбережения и про хамство продавщицы.
Улыбка Артёма исчезла. «Это… недопустимо. Пошлите обратно».
«Нет-нет, не надо скандала».
«Какой скандал? Вы пришли купить платье — так давайте купим».
И вот они снова в бутике. Арина замерла.
«Я же сказала, что… о! Офицер! Здравствуйте!» — её голос стал сладким, как мёд.
Артём не улыбнулся. «Мы тут за платьем. И уйдём только с ним».
Пока Людмила Ивановна выбирала, он поговорил с администратором. Улыбка Арины таяла на глазах.
А бабушка нашла то самое — сиреневое, с нежной вышивкой на плечах. Не самое дорогое, но идеальное.
«Вот это».
На кассе администратор извинился и сделал скидку. Артём, несмотря на протесты, заплатил половину.
«Зачем ты это сделал?» — спросила Людмила Ивановна дрожащим голосом.
«Просто захотелось», — ответил он.
Когда они выходили, слышали, как администратор отчитывает Арину за закрытой дверью.
На улице светило солнце. Людмила Ивановна протянула Артёму руку:
«Ты хороший парень. Таким, как ты, мир держится».
Он смутился: «Да ерунда, бабуль».
Она задумалась, затем спросила: «В выходные свободен?»
Артём удивился: «А что?»
«У нас после выпускного скромное застолье. Приходи. Будет торт… и девушка в красивом платье».
Он рассмеялся: «С удовольствием».
В тот вечер Аня вышла в сиреневомАня кружилась в танце, а Людмила Ивановна, глядя на неё, понимала, что лучших денег в жизни потратить не могла.
