Он не мой сын

“Он не мой сын”,— холодно заявил миллионер, его голос разносился по мраморному холлу. “Собирай вещи и уходи. Оба.” Он указал на дверь. Его жена крепче прижала к себе малыша, глаза её были полны слёз. Если бы он только знал…
Буря за окном отражала шторм в его душе. Елизавета замерла, костяшки её пальцев побелели от того, как крепко она сжимала маленького Алёшу. Муж, Григорий Иванов, миллиардер и глава клана Ивановых, смотрел на неё с яростью, невиданной за десять лет брака.
— Гриша, прошу,— прошептала Елизавета дрожащим голосом.— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Я понимаю прекрасно,— рявкнул он.— Мальчик… не мой. Я сделал анализ ДНК на прошлой неделе. Результаты ясны.
Обвинение ударило больнее пощёчины. Ноги Елизаветы едва не подкосились.
— Ты сделал анализ… не сказав мне?
— Мне пришлось. Он на меня не похож. И я не мог игнорировать слухи.
— Слухи?! Григорий, да он же просто младенец! Это твой сын! Клянусь всем!
Но решение Григория было непоколебимо.
— Твои вещи отправят в дом твоего отца. Не возвращайся. Никогда.
Елизавета застыла на мгновение, надеясь, что это лишь очередная его прихоть, которая пройдёт к утру. Но ледяная интонация не оставляла сомнений. Она развернулась и вышла, стук её каблуков эхом разносился по мрамору под раскаты грома над особняком.
Елизавета выросла в скромной семье, но шагнула в мир роскоши, выйдя замуж за Григория. Она была элегантна, сдержанна и умна — всё то, чем восхищались журналы и что вызывало зависть светского общества. Но теперь всё это не имело значения.
Пока лимузин с ней и Алёшей мчал к отцовской даче за городом, её мысли метались. Она была верна. Любила Григория, была рядом, когда рушились рынки, когда пресса травила его, даже когда свекровь отвернулась. И вот теперь её выгоняли, как чужую.
Отец, Павел Сергеев, распахнул дверь, его глаза широко раскрылись от неожиданности.
— Лизочка? Что случилось?
Она упала в его объятия. — Так он сказал, что Алёша не его… Выгнал нас.
Челюсть Павла сжалась. — Заходи, дочка.
Последующие дни Елизавета привыкала к новой жизни. Домик был тесный, её прежняя комната почти не изменилась. Алёша, безмятежный, играл и гулил, даря ей мгновения покоя среди горя.
Но одна мысль не давала ей покоя: анализ ДНК. Как он мог быть ошибочным?
Отчаянно ища ответы, она поехала в лабораторию, где Григорий делал тест. У неё были связи — и кое-кто остался ей должен. Узнанное ввергло её в ужас.
Анализы подделали.
Тем временем, Григорий остался один в особняке, измученный тишиной. Он твердил себе, что поступил правильно — не может растить чужого ребёнка. Но совесть терзала его. Он избегал заходить в бывшую комнату Алёши, пока однажды любопытство не победило. Увидев пустую колыбель, плюшевого жирафа и крошечные ботиночки на полке, что-то внутри него надломилось.
Его мать, Людмила Петровна, не облегчала его состояния.
— Я тебя предупреждала, Григорий,— произнесла она, прихлёбывая чай.— Эта Сергеева всегда была тебе не пара.
Но даже она удивилась, когда Григорий ей не возразил.
Шли дни. Потом неделя.
И вот пришло письмо.
Без обратного адреса. Листок бумаги и фотография.
Руки Григория дрожали, когда он читал.
“Григорий,
Ты ошибался. И сильно.
Ты хотел доказательств — вот они. Я нашла настоящие результаты. Анализы подделали. И вот эта фотография, что я нашла в кабинете твоей матери… Ты понимаешь, что это значит.
— Елизавета.”