– Ты вообще с ума сошёл? – Тамара швырнула салфетку, бокал едва не грохнулся. – Пригласить её сюда, к нам в дом!
– Тошенька, остынь, – Николай поправил воротник рубашки нервным движением. – Ничего такого не случилось. Обычные дела рабочие.
– Рабочие дела? – Тамара аж фальцетом завизжала. – В десять вечера? Со свечками да шампанским?
– Проект новый обсуждали…
– Какой проект, Колян? Какой проект с этой… со Светланой?
Николай опустил взгляд. На столе пустые тарелки – он ведь плов так старательно стряпал, хотел любимой угодить. И всё коту под хвост – телефонный звонок не вовремя.
Тамара поднялась и зашагала по кухне. Сорок три, а выглядит моложаво. Статная, ухоженная, себя в порядке держит. Николай частенько приятелям втирал, мол, повезло с женой.
– Слушай меня в оба, – она замерла против него, руки в боки. – Я не дура, не делай вид что я глуше тебя. Эта барышня тебе каждый день названивает, задерживаешься, домой приходишь с запахом её духов.
– Тома, ты накручиваешь…
– Накручиваю? – она выудила мобилу из кармана. – Это как? Пятнадцать пропущенных вызовов от неё за один день!
Николай побледнел. Он запамятовал, что Тамара уведомления в общем семейном аккаунте с его телефона видит.
– По работе звонила…
– По работе! – Тамара усмехнулась горько. – В выходные, ночью! Какая такая авральная работа?!
Николай молча крутил в пальцах вилку. Двадцать два года в браке, а жену в таком ударе не видывал. Даже когда с деньгами тяжко было, когда мама её болела, Тамара держалась. А сейчас еле сдерживается.
– Коль, – голос её стал тише, но с надрывом, – я ж вижу, к чему всё идёт. Ты влюбился в неё.
– Нет, – помотал головой, но звучало враньём даже для него самого.
– Не ври! Не ври себе! Двадцать два года рядом, думаешь не замечаю? Ты весь светишься, когда она звонит. У тебя глаза блестят, как на работу собираешься. А домой придёшь…
Тамара не договорила, но Николай понял. Дома он хмурился, злился по пустякам. Дом казался скучным по сравнению с офисом, где Светланка работала.
– Том, давай без крика, – попросил он.
– О чём говорить? – села напротив него. – О том, как изменился? О том, что я для тебя прозрачная? О том, что мы уже месяц как чужие?
Николай пригляделся к жене. И в самом деле, когда последний раз он расспрашивал о её дне? Все мысли были заняты Светкой.
– Она молодая? – шёпотом спросила Тамара.
– При чём это?
– Сколько ей, Коля?
– Двадцать восемь.
Тамара кивнула, будто худшие подозрения подтвердились.
– Ясно. А мне сорок три. Старая кобыла?
– Не неси ерунду.
– Ерунда? – она подошла к зеркалу в прихожей. – Глянь на меня, Коля. Эти морщины у глаз, эта седина, которую каждый месяц замазываю. А она – свежая, красивая, без детишек, без заморочек.
– У нас тоже детей нет, – напомнил Николай.
– Нет, – согласилась Тамара. – Моя вина. Не смогла подарить тебе ребёнка.
– Томась, не надо…
– Надо! Всё выложу как есть! Пятнадцать лет чувствую себя виноватой. Каждый раз, глядя на детей, думаю: а не корит ли меня Коля? А не хочет ли он уйти к той, которая ребёночка родит?
Николай шагнул к ней, чтобы обнять, но она отстранилась.
– Не лезь. Скажи честно: любишь её?
Тишина. Николай смотрел в пол, Тамара ждала. На кухне ходики старенькие стучали, купленные на третью годовщину.
– Не знаю, – наконец выдохнул он.
– Не знаешь или боишься сказать?
– Том, сложно всё…
– Для меня не сложно, – села за стол, сложила руки. – Либо меня любишь, либо её. Третьего не дано.
Николай опустился рядом. В голове кавардак. С одной стороны – жена, с которой лучшие годы прожил. Которая всегда верила в него, особенно когда дело своё открыл. С другой – Светка, что полгода назад ворвалась в жизнь и всё вверх дном поставила.
– А что ты чувствуешь, когда она рядом? – продолжала Тамара. – Что с тобой творится?
– Я… будто молодость вернулась, – признался он. – Словно мне снова двадцать пять.
– А со мной?
– С тобой я чувствую себя мужем.
– И это плохо?
– Нет, не плохо. Но… буднично.
Тамара кивнула, словно главный ответ получила.
– Значит, я тебе обузой стала.
– Не обузой. Ты хорошая жена, Том. Самая что ни на есть.
– Но не желанная.
Николай промолчал. Что скажешь? Что любит, но по-другому? Что уважает, ценит, а сердце колотится от одного имени Светланы?
– Знаешь, – поднялась Тамара, начала уносить тарелки, – я тебя понимаю. По-чесноку. Много лет вместе, быт заел, романтика усох
А Николай, выезжая со двора в прошлое, трясущимися пальцами вытирал предательские слёзы, отчего фары впереди плыли и двоились как в тумане.
