Светлана Волкова вступила в зал суда с букетом белых хризантем и дрожащей улыбкой. Все уставились. Рядом, невозмутимый и статный, стоял Артем Смирнов – седовласый, шестидесятилетний мужчина в строгом костюме, отливавшем синевой в утреннем свете. Шепот плыл за ними, как зимний туман. Но Светлана лишь крепче сжала руку Артема и шагнула вперед.
Со стороны их брак казался странным. Для Светланы же он был спасением.
Она всегда училась блестяще. Умная, старательная, она выигравила полную стипендию в университет, подрабатывая на двух работах. Родители её, Максим и Людмила, были добры, но бедны. Отец потерял работу на заводе два года назад. Мать надрывалась, убирая чужие квартиры. А младшему брату Антону, всего 10 лет, требовалась дорогая операция на сердце.
Кредиторы звонили каждый день. Холодильник чаще пустовал. Грядущая зима пугала суровостью.
Светлана пыталась всем помочь: стипендии, гранты, репетиторство – но одни лишь счета из больницы были огромны. Однажды ночью она застала мать за кухонном столом, рыдающую над пачкой неоплаченных квитанций.
«Я найду выход», – прошептала Светлана, обнимая её.
Но что могла поделать студентка без гроша?
Тогда старая бабушка Петрова, которой Светлана помогала с уроками, обронила странное замечание за чаем.
«Когда-то я знала человека, что предлагал девушке брак, лишь бы она унаследовала его состояние при жизни», – говорила она, словно вспоминая старинный романс. – «Ему не нужна была спутница – лишь надежный, добрый человек».
Светлана смущённо хмыкнула: «Звучит… необычно».
Но слова засели в памяти.
Неделей позже бабушка Петрова протянула ей визитку с именем Артема Смирнова. «Ему не нужна любовь, – пояснила она. – Он просто… устал от родни, ждущей его кончины ради наследства. Хочет, чтобы его наследие имело смысл».
Светлана смотрела на имя. «Что мне делать?»
«Выйти за него. Жить с ним. Быть законной женой. Никаких условностей. Он очень чёток в этом. Но будь добра и честна. Вот и всё».
Светлана не позвонила сразу. Но когда Антон упал на физкультуре и снова попал в больницу, она, дрожа, села на краешек кровати в общаге и нагчала номер.
Артем Смирнов был не похож на всех, кого Светлана знала.
Вежливый, собранный, на удивление тёплый. Бывший архитектор, бездетный, он жил в отреставрированной усадьбе под Москвой. Обожал книги, классику, пить чай с видом на восход.
«Я не считал, что брак обязан быть про любовь, – сказал он на второй встрече. – Порой он – обо взаимном уважении и создании чего-то доброго».
Светлана была откровенна: «Мне нужно помочь семье. Это единственная причина».
«А мне нужен кто-то, кто распорядится моим достоянием с умом, а не растранжирит его дальняя родня, никогда меня не навещавшая», – ответил он.
Они договорились: она переедет в усадьбу. Сможет продолжать учёбу. Поможет управлять его благотворительным фондом. После свадьбы Артём оплатит операцию Антону и долги её родителей.
Казалось нереальным. Но это случилось.
Гражданскую регистрацию провели спустя две недели.
К удивлению Светланы, жизнь с Артёмом оказалась не странной – мирной.
Жили в разных спальнях. Их отношения напоминали дружбу или связь наставника и ученицы. Он поддерживал её учёбу, присутствовал на выпускном, помог поступить в аспирантуру.
Светлана же управляла имением, помогала перестроить фонд, чтобы он поддерживал грантами талантливую молодёжь из глубинки, и потихоньку возвращала жизнь старому дому.
«Не думал, что вновь услышу тут музыку и смех», – признался Артём вечером, наблюдая, как Светлана учит Антона играть на пианино в гостиной.
Она улыбнулась. «А я не думала, что это буду играть я».
Годы шли, шепот стих. Соседи видели Светлану, сажающую цветы в саду, принимающую благотворительные вечера, улыбающуюся рядом с Артёмом на мероприятиях. Она была не искательницей золота. Она – воплощением доброты и энергии, и Артём светился рядом с ней.
В утро 25-летия Светланы Арт,ём удивил её поездкой в Казань. Посетили древний кремль, ночевали в уютных гостевых домах. В последний вечер Артём протянул ей потёртый конверт.
«Я написал это ещё до нашей свадьбы, – сказал он. – Но хотел, чтобы ты прочла, лишь когда придёт время».
Внутри лежало письмо.
*Дорогая Светлана,*
*Если ты это читаешь – спасибо тебе.*
*Спасибо, что принесла солнце в мои последние страницы.*
*Знаю моё время недолго. Врачи предупреждали о сердце. Скрипел, не желая жалости или паники.*
*Когда я выбрал тебя, дело было не только в сохранении именья. Я хотел оставить что-то значимое. А то, что ты с ним сделала – фонд, твоя семья, твоя доброта – хлеще любых слов.*
*Если меня уже нет – знай, что всё: дом, счета, фонд – теперь твоё для управления. Я верил тебе больше всех.*
*Но если я ещё здесь… что ж, пойдём за тортом. Тебе двадцать пять!*
*С глубочайшим уважением,
Снежана стояла у мемориальной скамьи под плакучей ивой, читая письмо шёпотом, когда ветер внезапно подхватил лепестки лилий и унёс их к облакам, закрутив в танце с осиновыми листьями. И тогда она внезапно ощутила, как лёгкая дрожь берёз переходит в тёплое объятие, наполняя сад знакомым запахом старого пергамента и чабреца – будто сам дом заговорил с ней сквозь время шелестом страниц забытых эскизов. С дачного крыльца донёсся смех маленькой дочки Томаса, строя
И пока лепестки лилий колыхались на ветру над мраморной скамьей, Катерина ощущала, как тихий шепот листьев ивы сливается с голосом Анатолия Борисовича — теперь частью этого сада, этого дома, её сердца — благословляя её новую жизнь с Тимофеем, полную солнца и новых строек, которые будут вместе подниматься к небу.