— Марфушенька, как же так вышло? — соседка Валентина Петровна стояла на пороге с авоськой, качая седой головой. — Муж у тебя или нет? Я вчера Сергея Николаевича видели — из вашей двери вышел. А сегодня у метро с блондинкой встретила!
Марфа отложила газету, пригласила соседку на кухню. Чайник уже закипал на плите.
— Присаживайтесь, всё расскажу. Сергей мой муж. Штамп в паспорте — семь лет. Но живём отдельно. У каждого — своё жильё.
— Как так «отдельно»? — соседка опустилась на стул. — Какая же это семья? Зачем тогда замуж шли?
Марфа налила чай. За окном плакал дождливый октябрь. В такую же погоду они подавали заявление в ЗАГС.
— По любви выходила, разумеется. Мечтали о детях, доме в Подмосковье, обычном счастье. Ан не вышло! — Горькая усмешка тронула её губы. — Через полгода стало ясно: мы — разные полюса. Он — душа компании, я люблю тишину. Он вещи бросает, я — аккуратистка. Он на неделю забывает про душ, я без него и дня не могу.
— Так разведитесь! — махнула рукой соседка. — К чему эти мучения?
— А вот загвоздка! — Марфа взглянула на дождь. — Квартира одна. Приватизировали пополам ещё до свадьбы. Сергей настаивает: разводиться — делить жильё, деньги. А куда идти? Аренда в Москве цены космические! Сорок три мне, сорок пять — ему. Не молодые уже.
Валентина Петровна понимающе закивала.
— И как решили?
— Вот так: Сергей живёт в той квартире. Я скупила крохотную однушку на окраине. Пусть дешёвенькая, зато своя. Ипотека давит, зато тишина. Заходит он ко мне, когда скучно. Поговорим по душам, как приятели. Потом уходит домой.
— И надолго хватит? — соседка окинула Марфу пристальным взглядом. Та казалась умиротворённой.
— Не знаю. Пока сносно. На бумаге — супруги, документы без изменений, на работе не допытываются. А в жизни — каждый сам за себя.
Проводив соседку, Марфа сидела, допивая холодный чай. Дождь всё гуще стучал в стекло, смывая прошлое.
Познакомились на заводе. Он — начальник снабжения, она — главбух. Статный, с открытым взглядом. Сергей подошёл в тот дождливый четверг.
— Марфа Васильевна, не откажете в обществе за обедом? Кафе рядом — уютное.
Согласилась. Потом были встречи. Он много читал, искусство понимал. Говорили о Булгакове, кино, Сочи, где он бывал.
— С вами словно дышу легко, — признался он через месяц. — Всё понимаете без слов.
Марфе тоже было спокойно рядом. После развода с первым мужем прошло пять лет — отчаялась найти близкого душой.
Сергей был холост, детей не имел. Трёшка родительская пустовала.
— Целая пустыня! Продать рука не поднимается — родительский дом полон воспоминаний.
Встречались полгода. Поженились тихо, в кругу самых родных.
Первые месяцы прошли в тумане счастья. Казалось, незначительные проблемы — маленькие облака на ясном небе.
Но облака сгущались.
— Серёженька, нельзя оставлять тарелки в раковине! — Марфа горестно смотрела на гору немытой посуды.
— Да помылю завтра, глаза все мозолишь! — отмахивался он от телевизора.
— А завтра — новая порция! Жир въедается!
— Строга ты без меры. Расслабься.
Но Марфа не могла. Беспорядок заставлял душу бунтовать. Сергей же задыхался в чистоте.
— Как в операционной! Уютом не пахнет. Дом должен жить!
— А «жить» не значит грязнулей быть!
Ссоры множились. То из-за разбросанных носков, то из-за друзей Сергея, заваливавшихся в гости после полуночи.
— Не могу так, Ленка! — делилась Марфа с сестрой по телефону. — Словно чужой под отельной крышей.
— Подстройся под него, — советовала Лена. — Мужики эти все одинаковы. Мой Пашка тоже образчик не идеален.
Не выходило. Физически не могла Марфа закрыть глаза на беспорядок, а Сергей — втиснуться в её рамки.
Каплей стало знакомство со старым его другом Егором. Тот приехал из Новосибирска на «два дня», задержался на неделю.
— Сергей, это кранты! — Марфа кричала беззвучно. — Он с обеда пьет, в комнатах курит, саундтрек на полную громкость! Соседи на уши встали!
— Ты всё преувеличиваешь! Гость в отчем доме! Терпения не хватает!
— Неделя уже! Твой Егор ведёт себя хозяином! А ты вокруг него пляшешь!
— Не раздувай из мухи слона. Друг детства он.
— А я здесь кто? Нахлебница?
Решение созрело. Жить вместе больше не могла. Разводиться — страшно. В квартиру столько сил вложено.
— А что если жить порознь? — предложила она после отъезда Егора
Звёзды за окном мерцали тихо, и Ирину вдруг охватило тёплое чувство, что в этом умиротворении одиночества, под мурлыканье Мурки, ей наконец открылась простая истина – бывает счастье, не вписывающееся в общие рамки, но тем драгоценнее для того, кто его нашёл.