Ну, слушай, представляешь ситуацию? Сижу, говорю ему как ни в чем не бывало, а голос внутри весь сжимается: “Кирилл, опять ночь дома не провел”. Сам знаешь, как бывает – внешне спокойна, а внутри будто кипяток.
А он: “Ира, ну ты ж понимаешь, в поликлинике завал жуткий… Экстренный был пациент…”
“Пациент? – фыркаю. – Тогда почему рубашка женским парфюмом пахнет? И как объяснишь, что в три часа ночи в Инсте зависал?”
Молчит. Глаза в пол. Знакомая поза – переносицу трет, вздыхает глубоко, начинает объяснения в стиле “переведи стрелки”.
“Я тебе все расскажу, только не сейчас, ну пожалуйста?”
Я смолчала. Хотя кричать хотелось до хрипоты. Рубашку ему швырнуть прямо в лицо. Но… промолчала.
Девятый год вместе. Всё как у всех: ипотека тяжким грузом, сын Артемка в третьем классе, общий счет в Сбере, привычка утренний кофе друг другу варить. Только вот уже полгода этот кофе варю себе сама.
Он либо с утра пораньше смывается с криком “наркоз в восемь!”, либо поздно-поздно возвращается. А то и вовсе “на дежурстве с ночевкой”. А сердце чует: не герой он в белом халате. Обманщик. И где-то там… есть кто-то еще.
Чайник закипел. Стою у окна, вижу соседа – целует жену перед работой, дочку по головке погладил. И так обидно стало внутри, до дрожи: а мне почему так не достается? Почему у меня все иначе?
Первые звоночки проспала. Хитер был как лис. Сначала геолокацию отключил – “батарею жрет”. Потом вещи из ванной убрал – “стерильно должно быть, хирург все-таки”. Телефон не выпускал из рук вообще.
“Ира, ну не загоняйся зря, – успокаивал. – Ты же знаешь, ты у меня одна. Какие другие женщины? На тебя-то сил не хватает!”
Пока он под душем шумел, взяла его телефон. Пароль даже наш кот Васька знал. А там? Мессенджеры пустые – либо удалил, либо шифровался где-то еще. Инстаграм? Сплошь футбольные новости да коллеги-хирруги.
Но я ведь не вчерашняя. Провести меня – вот это номер! Решила: раз сама не могу ухватить правду, найду того, кто знает. Пусть будет… его младший брат, Лешка. Тот, с кем Кирилл стал часто “встречаться” по вечерам.
“Привет, Леш. Вопрос к тебе один.”
“О, Ирина! Все норм?”
“Ты вчера с Кириллом виделся?”
“Эээ… – запинаясь. – Ну… можно сказать…”
Ясно. Можно сказать. Очень вразумительно.
“Леш, хватит играть в верного друга. Был он с тобой или нет?”
“Нет, – выдохнул. – Прости, больше не могу его прикрывать.”
Оцепенела. Вот оно, сейчас все узнаю.
“Значит, баба?”
Леша взгляд отвел.
“Не совсем…”
“А что тогда?”
Помялся.
“Ира, ты уверена, что готова услышать?”
Кровь к лицу прилила.
“Говори. Сию секунду.”
“Он… не просто с кем-то. Он живет на две семьи. В другом районе… У него там квартира. Женщина. И… сыночек. Три года ему.”
Вакуум вокруг. Онемела, оглохла одновременно. Леша что-то несвязно лепетал, слова как сквозь ватный ком. Сын. У Кирилла сын.
Получается, три года лгал. ТРИ ГОДА! А я тем временем Артемку по секциям вожу, Кирилловы рубашки глажу, любимую лазанью готовлю и думаю – работа его мучает. Наивная. Смешная дурочка с медалью.
“Адрес?” – спросила уже без дрожи и слез.
“Ир… не вздумай…”
“Где. Они. Живут?” – повторила четко, глядя в упор.
Сдался.
“В Теплом Стане снимают квартиру. Он говорит тебе, что у меня, а сам – туда.”
“А она? Знает про меня?”
“Конечно. Но… он ей мозги запудрил, что вы ради сына вместе живете, как соседи.”
Ага, запудрил. Ну держись, Кирюха. Я тебе покажу “как соседи”. Все внутри булькало от злости. Тискала себя изо всех сил.
Вечером готовила как обычно. Артемка уроки делал на кухне, я салат шинковала. Картинка – семейная идиллия, одна реклама. Только я внутри уже совершенно другая.
Кирилл вернулся с “дежурства”. Встретила его обычным поцелуем в щеку. Теперь только для того, чтоб видеть лицо этого лжеца вблизи.
“Как работа?”
“Выматывающая, – буркнул, к столу садясь. – Мальчик с прободной язвой…”
“Кирилл… а тебе после у
Медленно отодвинул тарелку, и в звенящей тишине кухни его голос прозвучал хриплым шепотом: “Я… испугался быть плохим отцом дважды”. Теперь я знала: три года его лжи оказались лишь первой частью пути к моей новой, одинокой и гораздо более честной свободе.
Две стороны одной жизни моего мужа
