Сергей и чужое дитя
Не будто Наталья ненавидела свекра, просто не признавать его присутствия. Кто он ей, отец? У Наташки отца не было, да и этот “дядя Сережка-милый” не годился на эту роль. Впрочем, ради мики, с первых дней супружества она старалась скрывать недовольство. Поймала себя на мысли: одиннадцать лет – виртуозно слишком молодая, чтобы понимать, как устроить мир. Мама, как ей известно, мечтала о стабильной семье. Милый Сергей – тихий, не жорка в доме, но чужой. Наташа его не замечают: занята детскими буднями, походами в школу, учением.
Сережа, словно заколдованный, не видел подрастающую дочь. Принял факт ее существования как должное, начал строить планы по завлечению Мики в свою жизнь, мечтая о мальчике, что будет ему наследником. Попал к ним в дом и шагал между двумя дыра, не мешая особо, но и не заботясь об особых моментах.
Все шло не гладко. Мика изменилась: ласковая женщина, хочется ее видеть тоже ниже, мать молодая, красивая. Однако после похорон она окончательно потеряет здоровье, и вместо крохотного члена семьи, квартира выступит свидетелем ухода малолетнего ребенка в детский дом.
Наташа не ожидала, что так быстро придется уходить прочь. Вслушалась в собеседников на кухне: Елена сестра моя, не чужая, но Зинкина мать – наглухо заблокирована. Они не могут выручить. Воспитение? Нет, уже не достаточно. Наталья отчаянно слушает: из опеки придут, заберут… Но дядя Сережа, тихий человек, как-то заговорит с ней.
– Наташа, надо поговорить.
– Ты уже знаешь, я ухожу.
– Нет, не об этом. Я хочу взять тебя под опеку. Хотя все надежды на мне – но у нас с матерью документы подписаны, говорят, что есть шанс. Я плохой отец, но не могу тебя отдать. НЕ МОГУ. Попробуем? Ради Мики.
Она никогда не думала, что взрослый мужчина может плакать. Особенно дядя Сережа. Окаменелость на похоронах – но сейчас слезы скатились по его щекам. Она подошла, обняла его, стараясь утешить.
Годы ушли, они нашли общий язык. Оба научились готовить борщ, не ругаться, не ссориться. Стив, незаменимый спутник детства, стал другом, а Зинка частый гость. Сергей не спрашивал о финансах, оставлял часть зарплаты в общее пользование. Наташа старалась не подводить его, но не называла его отцом. Понимала: для него она всего лишь сиротка.
14 лет. Отец снова решил рискнуть. Жизнь принесла ему новую романтику.
– Мы с Таней будем жить вместе. Но ты еще не можешь жить самостоятельно. Я не хочу, чтобы опека вмешивалась. Могу пригласить ее сюда. Уживемся?
Внешне ужились. Таня, кокетливая жена, лелеяла беременность, Федор повеселел, а Наташа старалась сглаживать конфликты. Возможно, она слишком рано повзрослела. А вот Таня?
Жена начала ругаться, называя дочь “ни за что”. Ее знамения о том, что Даша, Наташа и остальные теперь не нужны, выдавались постоянно. Наташа молчала.
Однажды детективное открытие показало: Наташа голодна, часто пропускает ужины. Федора не отчитал личный учитель.
– Говорите с ней. Мода, да, но она тощая до опасности.
Он никогда не думал, что деньги будут пойти к другой женщине. Обвинял себя, а потом виртуозно постарался исправить положение. Открыл карточку с опекуна, перечислил, что мог.
– Ты не чужая. Дочка.
Тания жаждала денег. Требовала, чтобы дочка оплачивала все: обизм, детскую одежду, учебники, няню. Боролась, но старики не поддерживали. Наташа знала, что причиняет им ссоры. Мечтала об общежитии.
Решение пришло неожиданно: в наследство пришла хорошая квартира в городе Вологда. Столетний институт сервиса ждал. Федор переписал права на дочь, передал деньги. Уехал вместе, помог заселиться, приехали документы. Неделя отпуска от жены, свобода.
Живет в общежитии, носит имя “Наташа Соколова”, но часто вспоминает отца. На свадьбе танец с ним – дорогое сокровище. Гости волновались, свадьба задержалась. Мотор с новой машины схватил. Но приехал.
В жизни этого немногословного мужика все успел. Любовь, семья, дочь – трагедия, но все прошло.
