Июльский туман, словно старая платок, обнял речку в Дивеевском парке. Нина Ивановна сидела на деревянной лавке у дачи, поднимая глаза на утреннюю зарицу. Для нее лето всегда начинало с этого — свежести, пахнущего тополем воздуха и тишины, разрываемой только курлычущим пением певчих птиц. Вот уже тридцать один раз встречала она эти моменты, но этот был последним.
— Бабушка, почему ты не спишь? — протянула Анастасия, еще в одеяле возникшая на крыльце. Глаза ее были мутными от сна, как у молодого дикого зверька.
— Смотрю, моя умница, — Нина кивнула в сторону заката. — Увидь красоты этой. Если будешь вспоминать это, ты всегда будет чувствовать лето.
Анастасия потянулась, поставля голову на плечо бабушки. С четырнадцать лет она была наивной, но с тех пор, как узнала, что дача в Дивеево продается, стала будто постаревшей. Каждый рассвет стал моментом, не желающим уйти.
— Бабуля, может, мы все еще можем ее оставить? — заикнулась Анастасия.
— Не могу, деточка, — Нина покачала головой. — Мои пальцы не могут теперь сажать рассаду, моя спинка гнется под весом мешков с землей. Уже пару месяцев не налажена система отопления, а фундамент боится первого дождя.
— Но можем с папой и мамой…
— Твои родители теперь и в отпуске с ноутбуками. Папа Дмитрий удивлял нас тем, что красил забор, но потом неделю следил за вывихом поясницы. Твоя мамуля Татьяна не сбегает с работы даже на два дня. А я… я только одна…
Анастасия отвела взгляд. Нина обняла ее покрепче, поцеловав в висок.
— Нет времени грустить. Представь, что мы проведем это лето, чтобы запомнить каждую минуту. Давай же. Пошли в дом, я зажарю тебе рыбу в духовке, тех самых, которые мы поймали вчера.
Втроем, с веселым смехом, они приготовили ужин. Приехали Павел и Люба — родные дядя и тетя Анастасии. Они принесли лук-порей из своего огорода, редкие купить только в Дивеево. Нина собирала рассаду кабачков и огурцов, Люба рассказывала о новых сладких яблонях, которые придется посадить весной.
— Жаль продавать, — выдыхал Павел, заглядывая в огород. — Здесь мы все собрались, играли в снежки зимой, собирали медовую малину летом. А теперь…
— Ну ничего, — улыбнулась Нина, нарезая картофель. — Кто-то другой будет здесь счастлее.
Анастасия шла по дорожке, трогая каждую веточку тующего можжевельника, белого сирени. Она вспоминала, как с Пашкой, её двоюродным братом, спрятались от бабушки, поглотовав шестеренки оранжевых ягод. Древняя ель, с которой она упала, сломав лодыжку, летом она зовет к себе, просящая прощения.
— Эй, мечтательница! — окликнула Люба. — Сходи в погреб, принеси соленья.
Вечером, как и всегда, вспыхнули огни, всплескались страшные истории о привидениях, кухня наполнилась ароматом чая с мятой и яблочной бараниной. Нина рассказала, как впервые приехала с мужем Игорем сюда — тогда много труда было, но любовь была полной.
— Что тут было до нас? — спросила Анастасия, скользя взглядом по старой теплице.
— Старая семья лесника жила здесь. Лежало в руинах, но как же мне нравилось тот дух! — ответила Нина. — Теперь будет новая история здесь, но до этого — наша.
В последний вечер собрались все, винные бокалы звенели как колокольцы. Нина зажгла свечу в память об Игоре, о той любови, которая не иссякла. Анастасия обхватила бабушку, чувствуя тепло, которое, возможно, не исчезнет никогда.
— Что это? — спросила Анастасия, заметив шкатулку, найденную под старым срубом.
— Письмо, которое никогда не отправляли, — ответила Нина, пытаясь улыбнуться. — Это для новых хозяев.
В последнюю ночь Анастасия не могла спать. Сидела на крыльце, прислушиваясь к звукам, лишними руками обнимая бабушку. Нина шептала:
— Чаще всего, дом — это те, кто в нем живет. А память и любовь — это наш персональный дом.
На следующий день, с улыбкой и слезами, Нина собрала вещи. Анастасия, трогая каждую строчку письма, мечтала, что эта история будет жить. Когда юные покупатели с маленьким сыном сделали официальные документы, тетя Люба улыбнулась:
— Думаю, Нина продала не просто участок — она отпустила свою душу для других.
— Куда же теперь, бабушка? — спросила Анастасия, провожая Нину к выходу.
— Твой папа, мама и я позволили нам обоим съездить на Байкал. Хочешь, поедем?
Анастасия улыбнулась, сердце подскакало от восторга. Нова лето, возможно, не закончилось — оно только начиналось.