Ольга Петровна осторожно тянулась за румяной грушей на ветке. Спина ныла, но она не обращала внимания — урожай в этом году выдался на славу. Бессемянка удалась на загляденье: сочная, сладкая, прямо для компота, который так любит её зять Дмитрий. А внучка Дашенька будет в восторге от грушевого пирога к чаю, когда приедет в выходные.
— Мама, опять на стремянку залезла? — голос дочери за спиной заставил Ольгу Петровну вздрогнуть. — Сколько раз говорить: позови меня или Диму, мы сами соберём!
Елена, её дочь, стояла на тропинке, уперев руки в бока. В нарядном платье и с аккуратным маникюром, она казалась чужой среди грушевых деревьев и грядок с петрушкой.
— Да я осторожно, Леночка, — виновато улыбнулась Ольга Петровна, спускаясь. — Зачем вас отрывать от дел? У вас и так забот полно.
— Вот именно, — кивнула Елена, забирая корзину. — Дмитрий с утра до ночи на работе, я клиентов принимаю, а ты тут на высоты лезешь. Упадёшь — кто тебя в больницу возить будет? Некогда нам, мам!
Ольга Петровна промолчала. Дети выросли, у них своя жизнь. Лена с мужем строительную фирму открыли — вечно на объектах, на переговорах. Не до матери.
— Мам, нам нужно серьёзно поговорить, — Елена отнесла корзину на веранду. — Пойдём, присядем.
Сердце Ольги Петровны ёкнуло. Этот тон она знала — так дочь говорила, когда решила что-то неприятное.
Они сели на скамейку под черешней, которую Ольга Петровна когда-то красила голубой краской. Краска облупилась, но подновить всё руки не доходили.
— Мам, помнишь, мы с Димой хотели филиал открыть? — начала Елена, глядя в сторону.
— Помню, — кивнула Ольга Петровна. — В соседнем районе.
— Именно. И вот всё сложилось. Кредит одобрили, помещение нашли. Но нужны дополнительные средства на ремонт.
Ольга Петровна напряглась. У неё были скромные сбережения, но она отдала бы их без раздумий.
— Леночка, если нужны деньги…
— Не в этом дело, — перебила Елена. — Мы решили продать дачу.
— Какую дачу?! — Ольга Петровна не верила ушам.
— Эту самую, — Елена обвела рукой участок. — Сосед Степаныч давно хотел купить. А нам деньги срочно нужны.
У Ольги Петровны потемнело в глазах. Как же так? Ведь это их семейное гнездо. Здесь муж, Иван, своими руками дом строил, сад разбивал. Здесь Леночка росла, на этих грядках училась землю любить.
— А я-то куда? — прошептала она.
— Мам, в твои годы одной на даче тяжело, — Елена положила руку ей на плечо. — Крыша течёт, забор покосился. Мы не можем постоянно приезжать чинить. У тебя же квартира в городе есть.
— Но я не хочу в город! — слёзы подступили к горлу. — Это мой дом!
— Решение принято, — голос дочки стал твёрже. — Документы готовим. У тебя две недели на сборы.
Ольга Петровна вспомнила, как десять лет назад они с мужем переоформили дачу на детей. “Чтобы потом возни с наследством не было”, — говорил Иван.
Вечером она не могла уснуть. Всё думала о грушах, которые они сажали, когда Леночка в первый класс пошла. О беседке, где летними вечерами с подругами варенье варили.
Утром приехал зять, привёз коробки для переезда.
— Ольга Петровна, давайте вещи собирать, — избегал её взгляда. — Что в город повезём, что выбросим?
“На какие деньги новое купить?” — хотела спросить она, но промолчала. Её пенсии хватало только на лекарства.
Соседка, Валентина Ильинична, покачала головой:
— Петровна, как же так?
— Дети решили, — вздохнула Ольга Петровна.
— А ты к Степанычу сходи! Может, передумает!
Степаныч, коренастый мужчина с бородой, копался в гараже.
— Соседка, — прямо сказала Ольга Петровна, — ты знаешь, что меня выселяют?
— Как так? — он выпрямился.
— Дача на детей записана. Продают — а мне в город.
— Да ну? — Степаныч почесал затылок. — Я ж думал, вы вместе решили…
— Один у меня вопрос, — голос Ольги Петровны дрогнул, — ты всю дачу покупаешь или часть устроит?
Через три дня участок официально разделили. Степаныч купил заднюю половину с огородом, оставив Ольге Петровне дом и сад.
— Не переживай, соседка, — говорил он, устанавливая забор. — Калитку сделаем — в гости ходить будем.
Елена на прощание обняла мать:
— Мам, не сердись. Мы в безвыходном положении были.
— Всё хорошо, дочка, — искренне ответила Ольга Петровна.
Вечером она сидела на веранде, пила чай с грушевым вареньем. Валентина Ильинична звонила:
— Ну что, отстояла своё?
— Сосед хороший попался, — улыбнулась Ольга Петровна.
“Вот так и живём, — думала она, глядя на закат. — Родная дочь без жалости выгоняла, а чужой человек помог остаться”. Зла она не держала — дети по-своему правы были.
Но теперь яблочный пирог для зятя она пекла уже не с той радостью, что прежде. Иногда доброта чужих людей оказывается ближе, чем расчёт родной крови.