Пирог примирения
— Аня, клянусь, если этот Сергей Петрович ещё раз постучит в потолок, я напишу на него заявление за травлю! — Дмитрий, стоя в прихожей, злобно вытирал следы от лап пса с линолеума. Голос его дрожал от злости, а футболка промокла, хоть вечер и был прохладный. Шарик, виновато виляя хвостом, грыз резиновую игрушку у порога.
— Дима, тише, дети спят, — Аня, сидя на диване с вязанием, устало провела рукой по вискам. Спицы замерли, а на коленях лежала недоконченная шапка для малыша. — И не надо заявлений, это слишком. Он просто… вредный. Я поговорю с ним, попробую объяснить.
— Объяснить? — Дмитрий швырнул тряпку в ведро, глаза сверкнули. — Вчера в подъезде он орал, что Шарик «воняет» и «губит его гвоздики»! Аня, наш пёс даже близко к клумбам не подходит!
— Знаю, знаю, — Аня отложила вязание, голос её был мягким, но напряжённым. — Но он же сосед, Дима. Если начнём войну, житья не будет. Я испеку пирог, попробую уладить.
Дмитрий фыркнул, глядя на Шарика, который бросил игрушку и теперь лизал пол.
— Пирог? — он покачал головой. — Ладно, пробуй. Но если он ещё раз напишет жалобу в ЖЭК, я не сдержусь.
Аня и Дмитрий, молодая семья с детьми — восьмилетним Вовой и шестилетней Лизой — жили в этой хрущёвке уже пять лет. Заведя Шарика, они мечтали о весёлых прогулках, но въедливый сосед сверху, Сергей Петрович, объявил щенку войну. Теперь подъезд стал полем боя, а воздух в нём пропитался не только собачьей шерстью, но и жалобами.
***
Всё началось через неделю после появления Шарика. Аня, возвращаясь с утра, заметила, что гвоздики у подъезда, которые Сергей Петрович поливал с маниакальным усердием, были вытоптаны. Она подумала на дворовых ребятишек, но вечером в дверь постучали. На пороге стоял Сергей Петрович — сухопарый, в выглаженной рубашке, с блокнотом и ручкой, словно следователь.
— Анна Владимировна, это ваша собака мои цветы уничтожила? — голос его был сухим, очки блестели под тусклым светом. — Я три года их растил, а теперь одни стебли!
— Сергей Петрович, простите, — Аня растерялась, придерживая Шарика за ошейник. — Но он всегда на поводке. Может, это кто-то другой?
— Другой? — Сергей Петрович прищурился, что-то записывая. — В подъезде псиной воняет, следы на каждом этаже, а вы говорите «другой»! Уберите пса, или я в ЖЭК напишу!
Аня натянуто улыбнулась, закрывая дверь. Вечером она рассказала об этом Дмитрию, который чистил картошку.
— Он что, рехнулся? — Дмитрий швырнул нож. — Шарик даже не лает в подъезде! Надо с ним поговорить по-мужски.
— Не надо, — Аня покачала головой. — Он одинокий, от скуки придирается. Я испеку пирог, попробую уговорить.
***
На следующий день Аня принесла Сергею Петровичу яблочный пирог. Дверь открылась, и её встретил запах нафталина и идеальная чистота: ни пылинки, только фиалки на подоконнике, старый приёмник и диван, будто с картинки.
— Сергей Петрович, пирог вам, — Аня улыбнулась, протягивая свёрток. — Давайте поговорим. Шарик не виноват, мы за ним следим.
— Пирог? — Сергей Петрович понюхал свёрток, словно искал подвох. — Хитро. Ладно, заходите, но ненадолго. Ваш пёс лает, пачкает подъезд. Это недопустимо!
— Он почти не лает, — Аня села на краешек стула. — А следы мы убираем. Может, это кошка цветы потоптала?
— Кошка? — он фыркнул, записывая что-то. — У кошек лап нет. Уберите собаку, или я меры приму!
Аня ушла, поняв, что пирог не помог. А наутро в подъезде висело объявление: «Прошу убрать собаку из подъезда! Она губит цветы! С.П.». Дмитрий, увидев его, сорвал листок.
— Это война, Аня! — он ткнул пальцем в бумагу. — Я сейчас пойду и объясню ему всё!
— Дима, не надо, — Аня схватила его за руку. — Давай попробуем ещё раз.
***
К концу недели Сергей Петрович начал стучать в потолок при каждом лае Шарика, даже если тот гавкал на дверной звонок. Он развесил новые объявления: «Собака воняет!», «Следы — грязь!», а потом позвонил в ЖЭК, жалуясь на «антисанитарию». Однажды Аня застала его за измерением следов линейкой, будто собирал улики.
— Сергей Петрович, что вы делаете? — она остановилась, держа Шарика на поводке.
— Доказательства собираю, — он поправил очки. — Ваша собака оставляет следы в пять сантиметров! Я их сфотографирую!
— Это не Шарик, — Аня повысила голос. — У него лапы меньше! И цветы он не топтал!
— Не он? — Сергей Петрович хмыкнул. — Тогда кто? Привидение? Уберите пса, или я в суд обращусь!
Дома Дмитрий, выслушав её, швырнул газету.
— Всё, хватит! — он вскочил. — Я сейчас пойду и врежу ему!
— Дима, успокойся, — Аня схватила его за руку. — Мы решим это без скандала.
***
Всё решили дети. Лиза, поливая цветы, нашла на земле кошачью шерсть. Они с Вовой решили поймать кота Сергея Петровича — рыжего Ваську — с поличным. Спрятавшись у мусоропровода, Вова снял, как Васька роет кадку с гвоздиками.
— Мам, смотри! — он тряс телефоном. — Это кот виноват, а не Шарик!
Аня, посмотрев видео, обняла детей.
— Вы молодцы, — улыбнулась она. — Теперь у нас есть козырь.
***
Вечером Аня принесла Сергею Петровичу вишнёвый пирог и показала видео.
— Ваш кот губит цветы, а не Шарик, — твёрдоСергей Петрович, бледнея, посмотрел запись, потом тяжко вздохнул и, взяв пирог, пробормотал: “Ладно, договаривайтесь с котом, а я… пожалуй, попробую ваш пирог”.