Он не успел посадить дерево. Я сделала это за нас.
Ольга сидела у окна, перебирая в пальцах потрёпанные карманные часы покойного мужа. Серебряный корпус давно потускнел, стекло покрылось сеткой трещин. Стрелки застыли на безликом времени — половине шестого. Может, это был тот самый момент, когда всё оборвалось? Она сжала часы в ладони, как будто пытаясь вдохнуть в них жизнь.
— Что ты от меня скрывал, Ваня? — прошептала Ольга, глядя на циферблат. — Почему носил их, даже когда они остановились?
Ивана не стало три месяца назад. Инфаркт — резкий, беспощадный, словно удар ножом. Ей тридцать два, ему — тридцать шесть. Они только начали строить планы: дети, путешествия, дача под Рязанью. Но часы остановились, как и его сердце.
Она отложила их на стол. Разбирать его вещи было невыносимо: каждый свитер пахнет его одеколоном, каждая книга хранит закладки с его пометками. Но часы оставались загадкой. Ваня никогда не говорил, откуда они. Лишь твердил: «Они важны, Оля».
Она подошла к окну. Их дом в коттеджном посёлке утопал в золоте осени. Соседские мальчишки гоняли мяч, где-то тявкал пёс. Жизнь шла своим чередом, а её мир замер.
— Хватит, — сказала себе Ольга. — Надо жить. Хотя бы ради него.
———
Ольга не из тех, кто пасует перед горем. До замужества она работала флористом в салоне «Лаванда», собирала букеты, от которых у клиентов теплело на душе. Ваня шутил, что она «заговаривает цветы». Сам он был инженером, немногословным, но с добрыми глазами. Познакомились случайно: она уронила горшок с геранью у входа в кафе «У Борисыча», а он, проходя мимо, поднял осколки.
— Не переживай, цветок цел, — улыбнулся он тогда. — А вот ты, кажется, в расстройстве.
— Это же хрусталь! — всплеснула руками Ольга, но тут же рассмеялась. Его спокойствие было лекарством.
Через год они поженились, купили дом, завели кота по кличке Дымок. Мечтали о ребёнке. Но судьба сломала планы: полтора года назад Ольга потеряла сына на пятом месяце. Ваня молча держал её за руку, и в этом молчании была вся его боль. Они не говорили о потере, просто шли дальше. А теперь не стало и его.
Часы лежали на столе, как немой упрёк. Ольга взяла их и поехала в город. В центре была мастерская старого часовщика, о котором Ваня как-то упоминал.
———
Лавка «Время и Стекло» ютилась в арке старого дома. За прилавком сидел Семён Ильич — худощавый старик с лупой в руке.
— Починить можно? — спросила Ольга, протягивая часы.
Он покрутил механизм, щёлкнул языком.
— Антиквариат. Немецкие, ещё до войны. Откуда у вас?
— Мужа. Он… не расставался с ними.
Старик кивнул, будто понял всю историю без слов. Осторожно вскрыл крышку и нахмурился.
— Тут что-то есть, — достал он пожелтевший листок. — Записка.
Ольга похолодела.
— Какая записка?
— Не знаю. Но часы не идут из-за ржавчины. Починю за пару дней. А это — ваше.
Она взяла бумагу дрожащими пальцами, но развернуть не решилась.
———
Дома Дымок крутился у ног, но Ольга не замечала его. Наконец она развернула листок. Узнала Ванин почерк — ровный, с лёгким наклоном.
«Моему сыну, которого я не увижу.
Прости, что не уберёг. Обещал твоей маме, что мы будем семьёй, но судьба рассудила иначе. Знаешь, я мечтал посадить для тебя берёзу. Как у моего деда в деревне. Он говорил: дерево — это жизнь, что не кончается. Если ты это читаешь, значит, я не успел. Но мама сделает это за меня. Она сильная, моя Оля. Береги её.
Твой папа».
Слёзы жгли щёки. Она прижала записку к груди, словно могла обнять его через эти слова. Он написал это после их потери, но не показал. То ли жалел её, то ли оставлял последний подарок.
— Вечно ты всё по-своему, — прошептала Ольга, стирая слёзы. — Ладно. Посажу твою берёзу.
———
В питомнике «Зелёный двор» старушка-продавец Нина заметила её красные глаза.
— Для кого деревце? — спросила, заворачивая корни в рогожу.
— Для сына. И… для мужа.
Нина кивнула, не спрашивая лишнего.
— Берёза — хороший выбор. Мой покойный сажал их у каждого дома. Говорил: «Без берёзы — как без души».
— А он… далеко? — тихо спросила Ольга.
— Ушёл десять лет назад. Но я вижу его в каждой ветке.
———
Дома соседка Татьяна, увидев, как Ольга копает яму, хлопнула в ладоши:
— Оля, дай помогу! Мужиков нет — сами справимся.
Вместе они посадили берёзку. Татьяна, вытирая пот, вдруг сказала:
— Мой Сергей тоже вечно молчал. А перед смертью письмо в шкатулке оставил. Мужики они такие — любят без слов.
Ольга улыбнулась. Впервые за месяцы ей стало легче.
———
Когда Семён Ильич вернул часы, он протянул ей ещё один листок:
«Оля, если читаешь это — я не успел сказать. Ты — мои часы. Без тебя я остановился бы давно. Живи. И найди моего друга Стёпку — он знает, что делать».
Степан, Ванин друг по техникуму, работал на заводе «Ростек». Увидев Ольгу, он вытер руки и вздохнул:
— Он завещал достроить детскую площадку. Уже чертежи готовы. Хотел, чтобы ты цветы посадила вокруг.
Через месяц площадка «Солнышко» открылась. Дети смеялись, а Ольга смотрела с крыльца на берёзку, шепча:
— Спасибо, Ваня. Я живу.
Часы в её кармане тикали, словно вторя: «Иди дальше».