Пирожное и прочие разочарования
Марина взбивала крем для бисквита, её движения были отточены, словно у хирурга. Торт для её дочери Алисы должен был стать совершенством: три яруса, ванильный крем, спелая клубника, шоколадные завитки. Сегодня Алисе исполнялось восемнадцать, и Марина надеялась, что этот торт — её лучший за двадцать лет в кондитерском деле — сломает стену, выросшую между ними за последний год.
— Мам, ты ещё не готова? — Алиса влетела на кухню, её кроссовки скрипели по линолеуму. — Даша уже едет, а у нас полный хаос!
— Почти, — улыбнулась Марина, вытирая руки о фартук. — Ну как тебе?
Алиса бегло глянула на торт, её лицо осталось безразличным.
— Ну… нормально. Только, знаешь, Даша говорит, что такие торты уже не носят. Сейчас в моде минимализм, без этих… завитушек.
Марина почувствовала, как ложка в её руке стала вдруг тяжелее.
— Это не просто завитушки, Алис. Это твои любимые узоры, как на торте в твой десятый день рождения. Помнишь?
— Мам, мне было десять, — Алиса закатила глаза. — Ладно, я пойду уберу в зале. Папа опять всё завалил своими документами.
Она ушла, оставив за собой лёгкий шлейф парфюма и ощущение, будто Марина разговаривает с пустотой.
—
К шести вечера зал преобразился: шары, гирлянды, стол с закусками. Марина поставила торт в центр, ягоды на нём блестели под люстрой, словно рубины. Она вспомнила, как в прошлом году Алиса сбежала с друзьями в кафе, отказавшись от семейного праздника. «Я уже взрослая, мам», — бросила она тогда. Марина полгода копила на этот торт, отказывая себе в новых туфлях и кулинарных мастер-классах, чтобы сегодня всё было идеально.
Дверной звонок оборвал её мысли. Алиса бросилась открывать, и в квартиру вплыла Даша — высокая, с ярко-розовым маникюром и взглядом, сканирующим всё вокруг.
— Ого, это что, торт? — Даша остановилась перед творением Марины, склонив голову. — Алис, ты серьёзно? Это же детский утренник!
— Ну, это мамина фишка, — Алиса хихикнула, но щёки её порозовели. — Она обожает такие… ретро-штуки.
— Ретро? — Даша засмеялась, её голос звенел, как разбитое стекло. — Это же из девяностых! Сейчас в моде голые торты, без крема, только ягоды. Правда, Алис?
Марина сжала край фартука, чувствуя, как кухня становится тесной.
— Здравствуй, Даша, — она попыталась улыбнуться. — Этот торт по вкусу Алисы. Она всегда любила ваниль и клубнику.
— Любила, — подчеркнула Даша, глядя на Алису. — Но вкусы меняются, правда? Ты теперь в ЗОЖ-вайбе, да?
Алиса замялась, теребя браслет.
— Ну, не совсем… Но Даша права, мам. Может, в следующем году сделаешь что-то посовременнее?
Марина почувствовала, как сердце сжалось, но кивнула.
— Хорошо, Алис. А сейчас давай встречать гостей.
—
Гости, друзья Алисы из школы и института, заполнили зал смехом и музыкой. Марина разносила канапе, стараясь не замечать, как Даша что-то шепчет Алисе, кивая на торт. Её муж, Игорь, сидел в углу, уткнувшись в ноутбук. Его «срочный проект» всегда оказывался важнее семейных дел.
— Марина, как дела? — Игорь мельком поднял глаза. — Торт, как всегда, шикарный.
— Спасибо, — она выдавила улыбку. — Поможешь с напитками?
— Сейчас, только доделаю письмо, — он снова уткнулся в экран.
Марина вернулась к столу, где Даша громко рассказывала о «модных тусовках».
— В Москве на днях была вечеринка, — вещала она, — торт был без глютена, без сахара, с матчей. Вот это уровень! А тут… — она кивнула на торт Марины, — будто бабушка испекла.
Гости засмеялись. Алиса покраснела, но промолчала, теребя край скатерти.
— Даша, это мамин торт, — тихо сказала она. — Она старалась.
— Старалась? — Даша вскинула брови. — Алис, стараться — это одно, а попасть в тренд — другое. Ты же не хочешь, чтобы твои восемнадцать выглядели как детсадовский праздник?
Марина почувствовала, как щёки горят. Она хотела ответить, но взгляд её упал на Алису, опустившую глаза, будто соглашаясь.
—
Кульминация вечера наступила, когда пришло время задувать свечи. Марина выкатила торт на тележке, её руки дрожали. Гости затихли, телефоны нацелились на Алису. Марина зажгла свечи, их пламя отражалось в глазах дочери, как в детстве.
— Алис, загадывай желание, — прошептала Марина, чувствуя ком в горле.
— Погоди, — Даша шагнула вперёд, её голос резанул тишину. — Это что, обычные свечи? Алиса, ты же хотела фейерверки! Это же твой день!
— Фейерверки? — Марина растерялась. — Алиса, ты ничего не говорила…
— Потому что ты всё равно сделаешь по-своему! — Алиса вдруг вспыхнула, её голос дрожал. — Мам, я просила что-то простое, современное, а ты опять со своими тортами, как на свадьбу! Мне восемнадцать, я не ребёнок!
Гости зашептались. Марина почувствовала, как пол уходит из-под ног.
— Алиса, я хотела, чтобы тебе понравилось, — её голос едва слышался. — Это твой любимый вкус…
— Любимый? — Алиса рассмеялась, но в глазах блеснули слёзы. — Ты даже не знаешь, что я уже год не ем клубнику! Даша права, ты живёшь в своём мире!
— Алис, не заводись, — Даша положила руку ей на плечо, будто дирижёр. — Давай просто задуем и забудем. Всё равно никто есть не станет.
Марина посмотрела на Игоря, ожидая поддержки, но он лишь пожал плечами.
— Марина, не драматизируй. Пусть девочки веселятся.
— Веселятся? — Марина шагнула к тележке, её голос дрожал. — Я три месяца готовила этот день. Копила, ночами училась новому, чтобы АлиМарина закрыла за собой дверь, шагая в холодную ночь, где единственным теплом оставалась старая фотография в её сумке — Алиса в десять лет, с кремом на носу, смеющаяся над их первым тортом.