**Дневник. 20 октября.**
Сегодня опять ссора с соседом. «Людмила, клянусь, если этот Виктор Петрович еще раз постучит по потолку, я ему так устрою, что мало не покажется!» — Дмитрий, стоя в прихожей, зло оттирал следы лап нашего Тузика с линолеума. Рубашка на нем была мокрой от злости, хотя вечер выдался прохладным. Тузик виновато вилял хвостом и грыз резинового медвежонка у двери.
«Дима, тише, дети спят, — я устало перебирала спицы, откладывая недовязанный шарф. — И не надо скандалов. Он просто… брюзжит. Я с ним поговорю, попробую объяснить.»
«Объяснить? — Дмитрий швырнул тряпку в таз. — Он вчера в подъезде орал, что Тузик «воняет» и «цветы топчет»! А наш пёс даже к клумбам не подходит!»
Я вздохнула: «Знаю, знаю. Но он же сосед. Если начнём войну, житья не будет. Испеку пирог с яблоками, попробую задобрить.»
Дмитрий фыркнул, глядя, как Тузик лижет пол.
«Пирог? — он покачал головой. — Ладно, пробуй. Но если он ещё раз нажалуется в ЖЭК, я его…»
Не договорил. Мы с Димой уже пять лет живём в этой хрущёвке с двумя детьми — семилетним Никитой и пятилетней Алёнкой. Завели Тузика, мечтая о веселье, но наш сосед сверху, Виктор Петрович, объявил псу войну. Теперь подъезд пахнет не только собачьей шерстью, но и злобными записками.
*…*
Всё началось через неделю после того, как появился Тузик. Возвращаясь с прогулки, я заметила вытоптанные георгины у подъезда — Виктор Петрович поливал их, как святыню. Я подумала, что это хулиганы, но вечером раздался стук в дверь. На пороге стоял он — сухой, как щепка, в наглаженной рубашке, с блокнотом, будто следователь.
«Людмила Андреевна, это ваш пёс мои цветы уничтожил? — голос ледяной, очки блестят. — Три года выращивал, а теперь — грязь!»
Я растерялась: «Виктор Петрович, простите, но Тузик всегда на поводке. Может, это кошка?»
Он фыркнул: «Кошки следов не оставляют! Уберите собаку, или я в ЖЭК напишу!»
*…*
На следующий день я постучалась к нему с пирогом. Квартира — музей: ни пылинки, фиалки на подоконнике, радио «Маяк» тихо бубнит.
«Виктор Петрович, давайте мирно решим. Тузик не виноват.»
Он взял пирог, буркнул: «Лает, пакостит, воняет!»
Я ушла ни с чем. А вечером в подъезде появилась записка: «СОБАКУ УБРАТЬ!» Дмитрий, увидев её, побагровел: «Это война!»
*…*
Прорыв устроили дети. Алёнка заметила у цветов рыжую шерсть — это был кот Виктора Петровича, Барсик. Никита тайком снял, как кот роет клумбу, и мы принесли видео соседу.
Он буркнул: «Ну… допустим. Но пёс всё равно лает!»
Я вздохнула: «Мы следим за чистотой, а вы — за Барсиком.»
*…*
Теперь подъезд тихий. Виктор Петрович воюет с голубями, а Тузик спит на ковре. Дети гордятся, что «разоблачили» кота, а Дима смеётся: «Наш пёс — герой!»
Но я знаю: старые брюзги не меняются. Зато дом снова наш.
