За столом пришлось потесниться. Пятиметровая кухня с трудом вмещала пятерых: двух взрослых и троих детей.
— Игорь, принеси табуреток из зала, — попросила мать.
Семнадцатилетний парень недовольно хмыкнул, но покорно вышел и вскоре вернулся с табуреткой.
— Вот, подвинем стол — всем хватит места. Ничего, Ванюшка, — женщина не смотрела на пятилетнего мальчишку, из-за которого началась вся эта суета, а перевела взгляд на мужа, чьё недовольство читалось в каждой черте лица.
Первой тарелку с дымящимся борщом Галина поставила перед главой семейства. Быстро нарезала хлеб, положила солёное сало, подала дочери чеснок для чистки. Вскоре на столе появились и остальные порции. Старший сын, подражая отцу, брал кусок ржаного хлеба, клал сверху тонкий ломтик сала и ел, чередуя с ложкой борща. Чеснок быстро разобрали, оставив блюдце пустым.
Ваня держал ложку, но не ел, наблюдая за мужчинами напротив. Ему так хотелось повторить за ними, но тарелки стояли слишком далеко.
— Ешь, — двенадцатилетняя Даша протянула мальчику хлеб и кусочек сала.
Ваня схватил угощение и принялся жевать с таким удовольствием, будто перед ним был торт. Галина улыбнулась и тоже взяла ложку.
От добавки отец отказался. Игорь молча кивнул. А дочь попросила соль для хлеба. Чай пили молча, уставившись в кружки. Пряники и сушки быстро исчезли из вазочки — все торопились.
Когда ужин подошёл к концу, Дмитрий первым встал из-за стола и сказал:
— Теперь дети едят первыми, потом мы с тобой. Стол мал.
Галина замерла с тарелкой в руках, хотела возразить, но промолчала. Игорь зло смотрел на Ваню, жующего пряник.
Вчера отец вернулся домой не один. Он распахнул дверь и подтолкнул мальчика вперёд.
— Проходи, Ваня, — Галина стояла в коридоре с полотенцем.
Было ясно, что родители обсуждали этот момент, и появление Вани не стало неожиданностью.
— Это кто? — Игорь вышел из комнаты с учебником.
— Это Ваня, — ласково произнесла мать.
— Я слышал, как его зовут. Кто он? — повторил сын.
Дмитрий и Галина не были готовы к этому. Им следовало предупредить детей раньше, но они упустили момент.
— Ваня будет жить с нами. В вашей комнате поставим раскладушку.
— В нашу комнату? — Даша тоже выскочила в коридор.
Их с братом комната и так была тесной, разделённой шкафом. Куда втиснуть ещё одну кровать — было загадкой.
— Потерпите, потеснитесь.
Авторитет отца не подвергался сомнению. Часто ему не нужно было даже говорить — достаточно было взгляда, чтобы дети сделали, как надо.
Семь лет назад отец ушёл из семьи. Разразился скандал. Всегда сдержанная мать рыдала, умоляя не бросать её с двумя детьми. Но Дмитрий просто собрал вещи и ушёл. Он влюбился. Встретил Маргариту на заводе и больше ни о чём не мог думать. Дети не удержали его. Через два года он вернулся. С тем же мешком. Не просил прощения, просто сказал на пороге:
— Если подавала на развод — уйду. Там всё кончено.
Галина не смогла ответить. Сколько ночей она ждала этого момента, как страдала. А теперь слова застряли в горле. Она давно простила. Просто хотела увидеть его.
Почти год они жили как соседи, пока Дмитрий не раскаялся окончательно. И Галина оттаяла. Всё вернулось на круги своя, лишь слегка изменив течение. Но затем появился Ваня.
Та женщина, Маргарита, не болела — ей просто не нужен был ребёнок. Он мешал ей жить легко, как стрекозе. А родила она только ради комнаты от завода.
— Забирай или сдам в детдом, — заявила она Дмитрию, когда тот пришёл навестить сына.
— Куда я его возьму? Нас и так четверо в двушке.
— Твои проблемы, — пожала плечами Маргарита. — Когда рожала, ты у меня не спрашивал, куда девать.
— Я думал, ты любишь меня и хочешь Ваню.
— Ха. Думал. До конца месяца решай. Если не заберёшь — первого числа сдам его.
Она блефовала, зная, как Дмитрий привязан к сыну. Но рисковать он не стал.
Галина сразу согласилась взять мальчика. Она никогда не делила детей на своих и чужих, старалась дать каждому то, что ему нужно.
Шли годы. Купили большой раскладной стол, чтобы ужинать всем вместе. Для Даши отгородили угол в гостиной, освободив место в комнате для мальчиков.
Игорь поступил в университет, Ваня пошёл в школу. Казалось, все должны были привыкнуть друг к другу. Но Игорь всё чаще проявлял недовольство. Даже то, что они с Ваней родные братья, не смягчало его. Мать вмешивалась тактично, сглаживая конфликты. Отец же пресекал выходки сына одним взглядом. Даша сразу приняла Ваню — он был ближе ей по духу.
Мальчика не обделяли. Ему, как и остальным, покупали одежду, игрушки, готовили к школе. Галина делила всё поровну. Но Игорю это не нравилось. За глаза он называл брата “Лишний рот”, говоря это с презрением. Если родителей не было дома, он отыгрывался на Ване. Подставлял его, сваливал свои проступки. Иногда мальчика наказывали за то, чего он не делал.
Однажды Игорь, вернувшись с учёбы, за обедом съел две котлеты вместо одной, зная, что их ровно по штуке на каждого.
Вечером Галина разогрела ужин.
— Кто съел лишнюю котлету? — спросила она.
— Ванька таскал в обед, Даша видела, — радостно доложил Игорь.
Даша кивнула. Она и правда видела, как брат ел котлету.
— Да, я съел одну, — подтвердил Ваня.
— Одну? Я просила оставить по котлете на ужин.
— Да. Это Игорь съел, а на меня валит, как в прошлый раз.
Галина даже не взглянула на старшего сына, просто поставила перед Ваней гречку с котлетой.
— Где-то я слышал, что лишний рот хуже пистолета. Так ведь, мам?
Отец ударил кулаком по столу, встал и демонстративно забрал тарелку у Игоря. Он стоял несколько секунд, сверля сына взглядом.
Тарелку старшего онОтец поставил котлету перед Ваней, а затем твёрдо сказал: “Хороший человек не тот, кто думает только о себе, а тот, кто умеет заботиться о других — вот тебе и урок на всю жизнь.”