**Дневник. Запись от 12 октября.**
Судьба – штука капризная. То обрушится, как осенний ливень, то вдруг солнцем обогреет, да так, что дух захватывает. Вот и у Анны Ильиничны – а было время, думала, век одна доживать – всё обернулось иначе.
**Разговоры под яблоней.**
Порой ночами не спится – возраст даёт о себе знать. Вспоминает Анна былые дни, да и нынешние обдумывает. В молодости вышла за Николая. Любили крепко – во всяком случае, она-то уверена была: он – её судьба. Построили дом в деревне, мечтали о детях.
Работали вместе. Справятся с огородом, сядут у крыльца, делятся планами.
— Вот думаю, — говорил Николай, — веранду пристроить. Дом-то добротный, но тесноват. Ребятишкам где резвиться?
Анна прижималась к нему: «Умный ты у меня, заботливый».
Но однажды завёл он разговор невесёлый:
— Если меня раньше тебя Господь приберёт – похорони по-людски. Чтоб крест был, цветы…
— Да брось, Коля! — Анна аж всплеснула руками. — Жить нам да жить, а ты о таком…
— Видел я однажды, – перебил он, — как старика безродного хоронили. Яма да колышек с дощечкой. Вот и засело в голове…
— Ладно уж, — успокоила она. — Всё будет, как ты хочешь. Только не торопи события.
**Цель появилась.**
После этого Анна твёрдо решила: копить надо. На старость, на похороны – мало ли. Деньги складывала аккуратно, в сундучок под кроватью. Родни не было – не сложилось. Детей Бог не дал. Так и жила одна, берегла каждую копейку, привыкла.
А судьба распорядилась иначе. Не ей хоронить Николая, а другой женщине. Ушёл он от неё. Не от нехватки любви – просто так вышло. Работал шофёром, поехал в соседнее село – помочь с урожаем. Там и встретил свою первую – Лидию.
Совратил он её – сам потом корил себя. Но однажды снова в то село попал – а у Лиды за руку мальчишка, вылитый он.
— Лёль, да это ж мой? — даже не спросил, а сразу понял.
— Твой, Коля. Степан.
Обнял сына – и всё, точка.
**Удар.**
Как-то Анна во дворе копалась, глядь – Николай в калитку с мальцом за руку. Взглянула – и сердце ёкнуло: вылитый отец.
— Прости, – прошептал он. — Не думал, что так выйдет. Сын у меня… Степка. – Голос дрожал.
Анна смотрела на мальчонку, улыбалась – а по щекам слёзы. Добрая душа – рада, что у Коли хоть с кем-то счастье есть.
Долго говорили. В конце концов, Анна вздохнула:
— Ребёнку отец нужен. Иди, живи с ним.
Ушёл Николай. Но не забывал – заезжал, то один, то с Степой. Анна им и пирогов напечёт, и чаю с мёдом нальёт. Мальчик рос – копия отца, помогал ей, уважал.
— Спасибо тебе, — говорил Николай. — За понимание…
**Чёрная весть.**
Уже Степан школу заканчивал, когда к Анне пришла Лида – в чёрном платке, с глазами красными.
— Коли больше нет…
Посидели, поплакали. Анна просила:
— Отведи меня к нему.
Стала она частой гостьей на кладбище. Разговаривала с ним, будто живым:
— Похоронили тебя, как хотел. Сын постарался. Памятник – дубовый, цветы каждый месяц. Не бойся, зла не держу. Только вот… страшно одной.
**Слёзы у могилы.**
Как-то осенью пришла Анна – гроздья калины нарвала (Коля любил подмороженную). Видит – у холма высокий мужчина стоит. Присмотрелась – Степан. Не стала мешать, но услышала:
— Батенька… Не знаю, что делать. Мишка мой болен – лекарство дорогущее. И залог, и продажи – не хватает…
Не выдержала, кашлянула. Обернулся – глаза widen.
— Тётя Нюра?! Да как же забыть – с вашими-то пирогами!
Анна вздохнула.
— Слышала я, Степа… Сколько надо? Бери мои деньги – всё, что есть.
Отказывался, конечно, но она настояла. Всю жизнь копила – и вот, нашёл смысл этим деньгам.
**Не кровь, а сердце.**
Прошло время. Стук в дверь – на пороге Степан с Мишкой.
— Здравствуй, бабуля! — мальчишка в обнимку. — Теперь ты моя!
Анна – в слезы. Внук, пусть и не по крови, а роднее некуда.
— Жить будешь с нами, — Степан твёрдо. — Дом большой, комната готова. – Жена Катя кивает, улыбается.
Так Анна Ильинична и осталась. Мишка с ней советуется, Катя пирогами угощает. Теперь она копит на свадьбу внука – и на правнуков погремушки.
— Жить-то только начала… — смеётся она. — Вот оно, счастье – быть нужной.
**Вывод.**
Бывает – закроется одна дверь, да так, что сердце разрывается. А потом откроется другая – и поймёшь: всё было не зря.
