**Одиночество — не для счастья**
После утреннего чая Людмила Степановна ополоснула чашку, неспешно сварила кофе и взглянула в окно.
— Годы идут, а за окном всё то же: часы, стекло, раскрытая книга на подоконнике… да одиночество. Как же не хватает мужа, — вздохнула она.
Десять лет минуло с тех пор, как она похоронила любимого. Боль понемногу утихла, но пустота не отпускала. Сперва казалось, будто он рядом, но со временем и это чувство исчезло.
— Любимые уходят не из дома, они просто растворяются в душе, — подумала она однажды.
В последние годы одиночество стало тяготить. Даже мысль закралась — найти такого же одинокого мужчину. Людмила Степановна присматривалась, но без суеты, оценивая взглядом соседей.
— А вдруг где-то рядом такая же судьба? — думала она, и на миг пустота отступала, в душе зазвучала тихая мелодия.
Ещё она давно приметила полковника из соседнего подъезда. Её подруга Нина, жившая с ним на одной площадке, рассказывала:
— Иван Петрович тоже вдовец. Дочь далеко, навещает редко. Суровый, но с моим Виктором сходится — то на рыбалку, то за шахматы. Присмотрись, Люся!
— Да как я первая к нему подойду? — отмахивалась Людмила.
Она была из интеллигентной семьи, бывшая преподавательница. Скромность не позволяла сделать шаг.
Иван Петрович — высокий, подтянутый, седой, в очках. Ходит чётко, будто на параде. Но взгляд — умный, цепкий. Людмила незаметно провожала его глазами, когда он, кивнув, бросал своё неизменное:
— Доброго здоровья.
Бабушки у подъезда судачили:
— Говорят, в горячих точках контузило, потому и чуждается всех! — шептала одна.
— Всё от прицелов, зрение испортил! — парировала другая.
— А по мне, так мужская сила у него… ну, сами понимаете! — добавляла третья.
Людмила лишь улыбалась. Интересно, чем он живёт? Книги читает? Или, как все военные, кино про войну смотрит?
— «Я никого не жду. Ты не придёшь…» — задумчиво цитировала она любимые строки.
Однажды вечером раздался звонок — Нина.
— Люсь, завтра мой день! Приходи! — кричала она в трубку.
Людмила смутилась — совсем забыла. Назавтра, прихорошившись, она разглядывала себя в зеркале: морщинки у глаз, чуть ослабший овал…
— Ну и что? Возраст — это элегантность, — улыбнулась себе.
В гостях за столом уже сидели знакомые. И — о чудо! — сам Иван Петрович. Нина тут же усадила её рядом с ним.
Вечер набирал обороты. Виктор, как всегда, шутил, все смеялись. Заиграла музыка. Рядом с полковником вертелась полная Татьяна, соседка, давно на него заряженная. Она то и дело подкладывала ему пирожки, а он вежливо благодарил.
Людмила ловила себя на мысли: ревность? Нелепо…
Но вдруг Иван Петрович встал и, опередив Татьяну, протянул ей руку:
— Разрешите пригласить?
Сердце ёкнуло. В его объятиях она забыла обо всём. Сильные руки, твёрдый шаг — танцевал он, как и ходил, по-военному. Шёпотом говорил комплименты, улыбался.
— И где это он раньше прятал такую улыбку? — мелькнуло у неё в голове.
А Татьяна смотрела зло.
Под конец вечера Иван Петрович предложил проводить её. У подъезда цвела сирень, воздух был пьянящим.
— Может, прогуляемся? — спросил он, будто угадав её мысли.
Гуляли долго. Потом он провёл её до дома, а она вдруг сказала:
— Зайдёте на чай?
Глаза его блеснули.
…Нина и Виктор, провожая их взглядом, переглянулись:
— Ну что, бабкины сплетни про «контуженого» — мимо! — засмеялся Виктор.
Теперь они ходят под ручку, и только Татьяна злится. А Людмила Степановна поняла: одиночество — не приговор. Счастье можно найти, даже когда кажется, что время ушло.
