Сыр тёти Глаши
Никто точно не помнил, откуда взялась тётя Глаша — мамина подруга. Казалось, она существовала вечно, как вечные пробки на Садовом кольце, бабушки у подъезда и Леонид Якубович. Папа подозревал, что она агент спецслужб, внедрённый в обычные семьи для изучения человеческой выносливости. Дедушка же клялся, что тётя Глаша — шестая казнь египетская, которую случайно забыли в нашей квартире. Даже мама не могла вспомнить, как они познакомились. Тётя Глаша была как та загадочная баночка в холодильнике: непонятно, что внутри, но открывать страшно.
У тёти Глаши не было ни мужа, ни детей, зато было море свободного времени. Такие женщины опаснее, чем свежий асфальт в июльскую жару. Закопай её в вечную мерзлоту — и через неделю она организует там сеть частных детских садов для белых медведей.
Если говорить о коммерческой жилке, то у тёти Глаши был целый коммерческий инфаркт. Каждый год она обрекала нас на новый «гениальный» проект, от которого нельзя было скрыться даже в глухой тайге. У неё был загранпаспорт, визы всех стран и свободное владение тремя языками, но ни на одном из них она не понимала слово «нет».
В своё время тётя Глаша продавала «уникальную» монгольскую косметику, от которой у мамы выросли брови, достойные Брежнева, и развилась стойкая аллергия. Потом вязала носки из «гипоаллергенной шерсти альпака» — тут уже страдал папа. Она убеждала, что они «укрепляют мужскую силу», и требовала подробный отзыв после недели носки. Папа написал его через день. Говорят, на следующий вечер ему позвонил Николай Басков и предложил дуэт.
Деду тоже доставалось. Тётя Глаша впаривала ему БАДы для «очищения кармы и омоложения сосудов». После недели приёма деда показывали в новостях как редкий метеорологический феномен, а соседи крестились при его появлении.
Идей у тёти Глаши было больше, чем пустых бутылок в подъезде после праздников: мыло с экстрактом крапивы, полезные конфеты из топинамбура, вязаные шапки из собачьей шерсти. Она могла часами расписывать преимущества своих товаров, пока слушатель не начинал подумывать о добровольном переселении в тайгу. Когда вера в разум окончательно угасала, она предлагала «особую скидку для своих». И жертва сдавалась. Нам, как «ближайшим друзьям», везло больше всех: мы получали бесплатные «пробники».
А месяц назад тётя Глаша начала делать домашний сыр и приносить его нам во всех возможных видах. Запах нельзя было описать словами — только ноткой боевого газа и намёком на расплавленный асфальт. Думаю, наша квартира теперь официально непригодна для жизни, как и весь район в радиусе километра. Лишь дед был рад: его больше не заставляли мыть посуду и даже хвалили за «стойкость духа».
Сыр был загадкой природы. Он тупил ножи, взрывался в микроволновке и испарялся из холодильника, оставляя после себя лёгкий радиоактивный фон. Иногда казалось, что он пожирал другие продукты, превращая их в свои копии.
Однажды я попробовал добавить его в гречку. В итоге получилось что-то среднее между напалмом и новым элементом таблицы Менделеева. Теперь нас внесли в чёрный список всех продуктовых магазинов города.
Мама просила потерпеть. Тётя Глаша уверяла, что «первый блин — комом», а следующая партия будет «просто космос». Услышав это, дед схватил топор и заперся в ванной, пообещав переписать завещание в пользу кота. Папе было сложнее — он любил маму больше жизни (сам дурак), так что выбора у него не было.
А мне тётя Глаша заявила, что «нынешнее поколение и не такое переварит», и предложила запивать сыр газировкой «для нейтрализации». А когда дедовский дозиметр начал трещать как сумасшедший, она махнула рукой: «Эти ваши приборы — ерунда!»
Но тут случилось неожиданное. Сыр оказался… съедобным. Мы, конечно, предварительно выпили по литру активированного угля и запасшись противогазами, но риск оправдался. На вкус он был нежным, с лёгкой остринкой и приятным сливочным послевкусием. Мама нарезала бутербродов, папа добавил сыр в оливье, и даже дед, почуяв аромат, украдкой стащил кусочек.
Тётя Глаша победила. Впервые в жизни её проект не закончился катастрофой. Правда, лишь маме она призналась, что сыр делала не она, а её новый муж — повар из соседней столовой, которого она чуть не отправила на тот свет, накормив «сырным фондю». Мужчина трое суток провёл в больнице, а очнувшись, понял своё предназначение: спасать мир от кулинарных экспериментов тёти Глаши. Если ей что-то «приспичит», он будет делать всё сам, а ей разрешит принимать похвалы. Он даже женился на ней — видимо, из чувства гражданского долга.
С тех пор мы внимательно следим за их отношениями. И тихо молимся, чтобы у них всё было хорошо. Хотя бы ради нашего холодильника.
