**Возвращение к корням**
Степан на время болезни матери перебрался к ней в квартиру. Обычно они с женой живут на окраине города в просторном двухэтажном доме. Вырастили детей — дочь и сына, тем уже за пятьдесят, а у каждого свои семьи, двое внуков подрастают.
Жизнь у Степана сложилась хорошо. Родители всегда баловали его — единственного сына. Женат на Светлане, женщине мягкой и заботливой. Сын с невесткой и внучкой живут вместе с ними — места хватает всем.
— Свет, дом построим большой, — говорил он жене перед стройкой. — Пусть Мишка с семьёй остаётся с нами. Дочка, конечно, выпорхнет — девчонки такие…
Так и вышло. Дочь, окончив училище, вышла замуж и уехала с мужем в его город. Сын остался с родителями.
Мать Степана, Клавдия, тяжело болела. После смерти мужа она словно сникла, с каждым днём угасая. Однажды позвала сына:
— Степушка, поживи со мной… Чувствую, недолго мне осталось. Отец твой ждёт… Встать не могу, вот и дожила… — Слезы катились по её морщинистым щекам.
— Мам, не плачь, — ответил он, беря её худые руки. — Конечно, не оставлю. Вижу, даже чашку держать тяжело…
Он бросил все дела и переехал.
Клавдии было восемьдесят семь. Чувствуя приближение конца, она позвала сына. Тот сел у кровати, внимательно глядя на мать. Он старался ухаживать за ней как мог: давал лекарства, кормил с ложки, хотя понимал — время не обманешь.
— Степушка, скоро проводишь меня… — прошептала она, с трудом переводя дыхание. — Хочу открыть тебе тайну, которую мы с отцом хранили всю жизнь. Договорились — кто последним уйдёт, тот и расскажет…
Она замолчала, вытирая пот со лба. Потом продолжила:
— Для тебя это будет неожиданностью… Но ты нас не вини… Степушка, ты нам не родной.
Степан замер. В глазах — потрясение, непонимание.
— Конечно, ты наш сын! — торопливо добавила мать. — Любим тебя больше жизни. Всё для тебя делали: учили, дом построили, женили… Но…
Тишина повисла в комнате, давящая и густая.
— Как… так? — осипшим голосом спросил Степан.
Клавдия собралась с силами:
— Взяли тебя из деревни, откуда отец родом. Детей у нас не было, врачи разводили руками… А рядом жила семья — четверо ребятишек. Ты был самый слабый, худенький… Жили они впроголодь. Отец твой уговорил их отдать тебя нам.
Родная мать Степана даже обрадовалась:
— Забирайте! Всё равно не выживет — тощий да хворый…
Так он стал их сыном. Документы оформили быстро — председатель сельсовета помог. Потом переехали подальше, чтобы никто не знал правды.
— Родных твоих, возможно, и сейчас в тех краях найдешь… — голос Клавдии дрожал. — Прости нас, сынок…
Степан вытер её слёзы.
— Ты моя мать. И отец мой. Благодарен вам за всё. Не жалею ни о чем.
Через два дня Клавдии не стало. Похоронив её рядом с отцом, Степан рассказал правду жене. Та лишь вздохнула:
— Бывает… Спасибо им за тебя. Живи дальше.
Но мысль не давала покоя.
— Где-то же они… Моя кровь. Вспоминают ли?
— Свет, — сказал он утром, — поеду в ту деревню. Найду их.
— Поезжай, — кивнула жена. — Иначе не успокоишься.
Деревня оказалась маленькой — едва семьдесят домов. Половина — брошенные. Расспросив местных, Степан нашёл тот самый дом.
Низенький, с двумя окнами. Собаки не было. Он вошёл во двор, постучал. Никто не ответил.
— Здравствуйте! — громко позвал он.
Из темноты высунулось небритое лицо.
— Кого надо? — хрипло спросил мужчина.
— Иван Горохов… Мой брат.
— Ну, это я. Какой ты мне брат?
Степан коротко объяснил. Иван рассеянно кивнул:
— Степка… Мало помню. Сам был мелкий… Садись.
Он тут же заговорил о другом:
— Денег не найдётся? На чекушку… Магазин рядом.
Степан молча протянул пятьсот рублей. Тот сразу оживился, сбегал и вернулся с бутылкой.
— Выпьем за встречу! — радостно сказал Иван.
— Не пью.
— Ну ладно. — Он налил себе, выпил. — Тебя-то я не помню… Мать когда-то упоминала. Пашка, старший брат, сгорел в бане… Пьяный. Родители померли.
Бутылка быстро опустела. Иван задумался:
— А вот Валька, сестра, может, тебя вспомнит… Пойдём.
Валентина открыла не сразу, ворча:
— Кто там шляется?
— Это я, с братом! — крикнул Иван.
Она оглядела Степана пустым взглядом.
— Какой Степан? Не было у нас таких…
Потом заговорила о своих бедах — ноги болят, куры разбежались, дети забыли…
Иван тянул Степана за рукав:
— Пошли… Несёт чушь.
Они зашли к сыну Ивана, Николаю. Тот, увидев отца пьяным, накинулся:
— Опять! Вали отсюда!
Иван быстро исчез. Николай, выслушав Степана, вздохнул:
— Ладно, подвезу до автовокзала.
По дороге рассказал: отец — пропойца, мать не выдержала, умерла…
Поздно вечером Степан вернулся домой. Светлана поняла всё по его лицу.
— Ну что, успокоился? — тихо спросила она.
— Успокоился… — Он лёг, закрыл глаза.
В голове мелькали образы: покосившийся дом, пьяный брат, сестра с пустым взглядом…
— Вот они, родные… Никому я не нужен.
И с этой мыслью уснул.
