**Препятствие для любви**
Яна разорвала отношения с Максом, с которым долго встречалась, а потом даже переехала жить вместе. Она поняла — одно дело свидания, другое — быт под одной крышей. Жить с ним оказалось невыносимо.
«Мы словно с разных планет, а ведь казалось — любовь», — думала она, шагая домой после смены.
«Вот и сейчас: гора посуды, крошки на полу, а он — в телефоне, развалившись на диване. Всё в нём меня бесит. Сегодня поставлю точку», — решила она, открывая дверь.
В квартире царил привычный хаос. Макс, уже два месяца «в поисках работы», лежал, уткнувшись в экран.
— Макс, опять бардак! Собирай вещи и уходи. Всё, мы расстаёмся, — отрезала Яна, не скрывая раздражения.
— Ты чего, спятила?! Всё же было нормально! — вскочил он с дивана.
— Нормально? Это для тебя. У меня терпение лопнуло. Уходи.
— Куда я в ночи пойду?! — зашипел он.
— К родителям. Тебя там ждут, — бросила она, хлопнув дверью кухни.
Посуда гремела под её резкими движениями. Когда она вернулась, Макс уже застёгивал рюкзак. Проходя мимо, он бросил:
— Очень пожалеешь.
Дверь захлопнулась с оглушительным треском.
«Каждая закрытая дверь — шанс найти ту, что откроется», — вспомнились Яне чьи-то слова. Она щёлкнула защёлкой, упала на диван и впервые за долгое время выдохнула. «Наконец-то. Свобода».
Родители, ненавидевшие Макса, ликовали.
— Ну слава богу! Сколько можно кормить этого дармоеда? — качала головой мать, Ирина. — Тебе уже двадцать семь, пора замуж за нормального мужчину, а не за бездельника.
Яна и сама это понимала. Работа медсестры в городской больнице выматывала донельзя. Не тихий кабинет, где можно вздремнуть, а бесконечный поток пациентов, крики, кровь, дежурства без сна. Возвращалась домой — и сразу на кухню: Макс вечно голодный. Теперь же, одна, она покупала шаурму у ларька и валилась спать.
Прошло четыре месяца. В больницу привезли парня после аварии, а с ним — Денис. Увидев Яну, он замер.
«Какие глаза… Надо знакомиться», — подумал он, но сначала занялся другом.
Позже, в коридоре, он не знал, как подойти, но она сама вышла из кабинета.
— Денис, — выпалил он.
— И что? — улыбнулась она.
— Яна, срочно журнал! — раздалось из палаты.
— У вас тут не до болтовни, — усмехнулся Денис, но, когда она промчалась обратно, спросил: — Когда смена заканчивается?
— Утром.
На рассвете он ждал у больницы. Яна остолбенела.
— Ты?!
— Я, — засмеялся он. — Как вас зовут?
— Яна. А ты — Денис.
Она думала, больше не увидит его. Высокий, светловолосый, с голубыми глазами — он ей сразу запал в душу.
— Провожу? После таких смен, наверное, еле ноги волочишь.
— Привыкла. А ты чем занимаешься?
— Грузоперевозки. Отец бизнесом владеет, я помогаю.
Вечером они гуляли по набережной, потом он подвёз её домой. Так начался их роман — стремительный, страстный, безрассудный.
— Мам, я влюбилась! — призналась Яна, когда та допытывалась, почему та пропала.
— Хоть познакомь нас! — настаивала Ирина.
Через неделю Яна привела Дениса в родительский дом.
— Это Денис.
Мать побледнела.
— Здравствуйте, — сухо бросила она.
За столом царило молчание. Отец пытался разрядить обстановку, но Ирина сидела, будто изваяние.
— Твои родители меня ненавидят? — спросил Денис, когда они уехали.
— Не знаю… Раньше они были душками.
А дело было в том, что Денис — сын Аллы, заклятой вражды Ирины. Когда-то Алла «увела» у неё парня. Потом Ирина вышла замуж, но забыть обиду не смогла. Алла жила богато — муж бизнесмен, а у Ирины — простой прораб, вечно пьяный.
— Мам, почему ты так себя вела?! — требовала Яна.
— Его мать… Она узнает, чья ты, — и ей будет не до улыбок.
— Мы что, Ромео и Джульетта?!
— Выбирай: или я, или он.
Яна рассказала Денису.
— Дети за родителей не отвечают, — пожал он плечами. — Поженимся — привыкнет.
Денис спросил у матери:
— Ма, ты знаешь, чья дочь Яна?
— Нет. Но если любишь — какая разница?
— Она дочь Ирины. Твоей бывшей подруги.
Алла задумалась.
— Прошлое — прошлое. Ваша жизнь — ваша.
Они поженились. На свадьбе родители держались в стороне. Алла искренне радовалась, Ирина — кисло улыбалась.
— Может, внуки растопят её сердце? — говорил Денис.
Они жили надеждой. А теперь у них была и другая радость — та, о которой они ещё не сказали никому…
