Был пасмурный субботний утро, когда Дмитрий Соколов зашёл в маленькое кафе на Тверской с четырёхлетней дочкой Алисой. На улице моросил дождь, его тихий стук по стеклу сливался с пустотой в душе Дмитрия.
Раньше он был другим — весёлым, полным жизни. В тридцать лет он стал миллионером, основав успешный IT-стартап. У него было всё: карьера, уважение, но главное — любовь. Его жена Анастасия была его миром. Её смех наполнял их дом, её доброта согревала даже в самые тяжёлые дни. Но два года назад её забрала авария. В один миг краски жизни померкли.
С тех пор Дмитрий стал тихим. Не холодным — просто отстранённым. Единственное, что удерживало его, — маленькая девочка рядом.
Алиса была вылитой матерью — такие же мягкие каштановые кудри, тёплые карие глаза и та же привычка склонять голову, когда что-то её интересовало. Она не осознавала всей глубины их потери, но по-своему вела отца сквозь печаль.
Они сели у окна. Дмитрий машинально взял меню. Напротив Алиса тихо напевала, болтая ногами.
И вдруг замолчала.
— Папа… — её голос прозвучал уверенно. — Эта официантка похожа на маму.
Он моргнул, не веря своим ушам.
— Что ты сказала, солнышко?
— Вон та, — она указала через зал.
Дмитрий обернулся.
И его сердце едва не остановилось.
В нескольких шагах стояла женщина — точная копия Анастасии.
Он не мог оторвать взгляд. Такие же тёплые, глубокие глаза. Такие же мягкие черты лица. Та самая ямочка на щеке, которая появлялась только при искренней улыбке.
На мгновение кафе исчезло. Звуки приглушились. В ушах стучала только собственная кровь.
Этого не могло быть.
Анастасия погибла. Он опознал её тело. Организовал похороны. Похоронил.
Но эта женщина…
Она повернулась, встретилась с ним взглядом — и застыла.
В тот миг, когда их глаза скрестились, её улыбка дрогнула. Дыхание замерло. Без единого слова она резко развернулась и скрылась за дверью кухни.
Дмитрий сидел, словно парализованный.
Совпадение? Двойник? Но чутьё кричало обратное.
— Посиди тут, Алиса, — тихо сказал он, поднимаясь.
Девочка кивнула, глядя на него с любопытством.
Он быстро пересек зал, не сводя глаз с двери. Когда он уже тянулся к ней, на пути встал сотрудник.
— Сэр, здесь только персонал.
— Мне нужно поговорить с одной из официанток. С той, что в бежевой блузке и с тёмным хвостом. Пожалуйста, это срочно.
Тот колебался, но скрылся за дверью.
Минуты тянулись мучительно.
Наконец дверь открылась.
Она вышла медленно, без улыбки. Вблизи сходство было ещё поразительнее. Не только лицо — манера держаться, наклон головы, едва заметный шрам над бровью.
— Чем могу помочь? — спросила она.
Голос был чуть ниже, но глаза… это были глаза Анастасии.
— Извините… — он запнулся. — Вы очень похожи на одну мою знакомую.
Она вежливо улыбнулась. — Мне часто такое говорят.
— Вы случайно не знаете Анастасию Соколову?
Между бровей промелькнула тень. Почти незаметно, но он уловил.
— Нет, — быстро ответила она. — Извините.
Он достал визитку. — Если вдруг вспомните что-то…
Но она не взяла. — Хорошего дня.
И ушла.
Но Дмитрий заметил дрожь в её руках. И как она прикусила губу — точь-в-точь как Настя, когда нервничала.
Этой ночью он не спал.
Сидел у кровати Алисы, слушая её ровное дыхание, пока ум метался в хаосе.
Неужели Настя жива?
А если нет… почему та женщина так отреагировала?
Утром он нанял частного детектива.
— Узнайте всё о женщине по имени Анна. Работает в кафе на Тверской. Фамилии нет. Но она — копия моей жены… которая, якобы, погибла.
Через три дня детектив позвонил.
— Дмитрий, — голос был серьёзным. — Приготовься.
— Что там?
— Я поднял записи с камер. В той аварии за рулём была не твоя жена. Кто-то другой вёл машину. А Анастасия… её тело официально не идентифицировали. Решили, что это она, из-за сумочки, документов, одежды. Но стоматологические записи… они не совпали.
Дмитрий онемел.
— То есть… ты хочешь сказать…
— Её настоящее имя — Анастасия Громова. Она сменила его через полгода после аварии. Та официантка… это твоя жена.
Мир перевернулся.
Она не умерла.
Она исчезла.
И позволила ему с Алисой верить, что её больше нет.
На следующее утро Дмитрий вернулся в кафе — один.
Она увидела его и на этот раз не убежала.
Сняла фартук, кивнула коллеге и вышла с ним на улицу.
За кафе был маленький двор со старой яблоней и покосившейся скамейкой. Они сели.
— Я знала, что этот день придёт, — тихо сказала она.
Он смотрел на неё, впитывая каждую черту. — Почему, Настя? Зачем ты позволила нам думать, что ты мертва?
Она опустила глаза. — Я не планировала этого. В тот день я поменялась сменой, потому что у Алисы был жар. Авария произошла позже. Все решили, что это я. Та же сумка. Та же куртка. Те же документы.
— И ты не поправила их? — голос дрогнул.
— Сначала… хотела. Но когда увидела новости, как все скорбят… внутри что-то сломалось. Впервые за годы я почувствовала себя невидимой. Свободной. Без давления. Без внимания. Просто… тишина.
— Так ты исчезла?
Она кивнула. — Думала, ненадолго. Вернусь. Но с каждым днём становилось сложнее. Я видела твою боль… Алису… и говорила себе, что не заслуживаю вернуться.
— Почему? — голос его опустился до шёпота.
— Я любила тебя, — прошептала она. — Люблю до сих пор. Но я потеряла себя, Дима. Где-то между благотворительными приёмами, интервью и запусками проектов… я перестала быть Настей. Я была твоей женой. Матерью Алисы. Забыла, кто я.
— Ты увидела Алису в
