«Мама, отстань, мне некогда!» — выкрикнула я в трубку. И мама отстала…
Меня зовут Анастасия Морозова, живу я в Угличе, где древний кремль на берегу Волги молча напоминает о том, что время не щадит никого. Тот день врезался в память навсегда. «Мама, хватит! Я занята!» — рявкнула я, швырнув телефон на диван. Тогда мне казалось, что я права — работа душила, как удав, дедлайны горели, а её вечные «Ты поела? Как самочувствие? Отдохни хоть немного!» действовали на нервы. Её забота казалась клеткой, в которой не хватало воздуха. Мне остро не хватало тишины.
И мама замолчала. Не звонила ни на следующий день, ни через неделю. Сначала я даже обрадовалась: никто не лезет в мои дела, не читает нотации. Свобода! Но прошло две недели, и однажды вечером, допивая остывший чай, я вдруг осознала: почему в голове не звучит её голос? «Обиделась? Играет в молчанку?» — подумала я, глядя на телефон. Ни звонков, ни сообщений.
Я набрала её номер. Гудки. Тишина. «Ну вот, теперь дуется», — буркнула я, но внутри защемило. А если что-то не так? Вспомнились её слова, сказанные когда-то ласково: «Я всегда здесь, если захочешь поговорить». А если её больше нет? Сердце упало.
Я сорвалась с места, бросила все дела и поехала к ней в деревню под Угличем. Открывая дверь её дома, слышала, как колотится сердце. Внутри — мёртвая тишина. «Мама?» — позвала я, но ответа не было. Она лежала на кровати, сжимая телефон в руках. Лицо спокойное, будто спала, но я сразу поняла — её не стало.
На тумбочке стоял холодный чай, рядом — старый фотоальбом. Я открыла его — на первой странице я, маленькая, на её руках, а она смеётся, прижимая меня к себе. В глазах помутнело. «Когда это случилось? Звонила ли она мне?» Я схватила её телефон. Последний вызов — ко мне. Дата — тот самый день, когда я крикнула ей «Отстань».
Теперь звоню я. Каждый день. Набираю номер, слушаю гудки, зная, что ответа не будет. Тишина в трубке режет сердце. Я представляю, как она ждала моего звонка, а я её оттолкнула. Вся моя «важная» работа, дела — прах. Она просто любила меня, а я видела в этом обузу. Её звонки были мостом между нами, а я его разрушила.
Хожу по её дому, трогаю вещи — выцветший платок, потёртую книгу, фото, где мы вместе. Всё кричит о том, что я потеряла. Она ушла, не попрощавшись, потому что я не дала ей шанса. Моё «Отстань» стало для неё последним словом. Кричу в пустоту, но слышу лишь эхо своей вины. Она больше не позвонит. А я не перестану звонить ей — в надежде, что где-то там она простит. Но в ответ — лишь тишина. И с ней мне теперь жить.
