— Мама, папа, с золотой свадьбой! — с радостью воскликнула дочь, переступая порог родительского дома вместе с мужем и детьми. — Желаем вам прожить столько же в любви и согласии!
— Спасибо, дочка, ну ты загнула — ещё столько же! — рассмеялся Степан. — Но постараемся.
Пятьдесят лет семейной жизни пролетели, как один миг. Много это или мало? Для кого-то — целая вечность, а для них — лишь мгновение. Не каждому дано дожить до такого юбилея. Жизнь — штука сложная: бывают и чёрные полосы, и горести.
А были ли они по-настоящему счастливы? Может, за усталой улыбкой Таисии скрываются старые обиды? А в глазах Степана — невысказанная вина? Кто знает.
Тасеньке было всего четырнадцать, когда соседский Степка, семнадцатилетний парень, остановил её по дороге из школы:
— Ты у нас красавицей растешь! Вернусь из армии — женюсь. Только не торопись, подожди меня.
— Ну уж нашёлся жених! — фыркнула девчонка и убежала.
В школе мальчишки заглядывались на неё, но Тася и внимания не обращала — мать держала её в строгости, да и сама она была не из робкого десятка.
— Красивая, да только дикая, — перешёптывались парни, — ни подойти, ни слова сказать.
Время шло. Степан отслужил и вернулся домой. В первый же день вышел во двор и наткнулся на Тасю с вёдрами на коромысле. Замер, будто громом поражённый. Перед ним стояла уже не та девочка, а статная, чернобровая красавица.
— Тась! Да ты просто загляденье! — выдохнул он. — Парень-то у тебя есть?
— А тебе какое дело? — усмехнулась она.
— Приходи сегодня в клуб, поболтаем…
Девушка лишь плечом дёрнула и скрылась во дворе. А у Степана сердце зашлось. В армии он и думать забыл о своём обещании жениться, а теперь понял — это не шутка была, а судьба. Такую — только беречь, не то кто-нибудь увелёт.
Весь вечер он ждал её в клубе. Девки так и кружили вокруг, звали танцевать, но он лишь хмуро поглядывал на дверь. Тася так и не пришла.
Наутро подкараулил её у колодца.
— Чего вчера не пришла? Я ждал…
— Да не люблю я эти клубы, — отрезала она и хотела пройти мимо, но он преградил дорогу.
— Пошла прочь, бесстыжий!
— А если нет?
Тогда она поставила ведро на землю и выплеснула ему воду в лицо.
— Вот что будет! — рассмеялась. — Посмотрим, кому ты теперь нужен, мокрый кот!
— Ого-го, горячая! — проворчал Степан, вытираясь. — Ладно, своё возьму. Всё равно она будет моей.
Дни шли за днями. Он караулил её у калитки, провожал, дарил полевые цветы. Однажды даже усадил на лавочку возле дома — не мог больше терпеть. Без неё и жизнь не в жизнь. Хотелось обнять, прижать к себе — да так, чтобы и не отпускать.
А он и не знал, что Тася с детства в него влюблена. Слова про женитьбу после армии въелись в душу. Вот и отгоняла всех парней, ждала его. А когда дождалась — не верила, что он тоже любит. Видела, как девки к нему липнут, — и держала дистанцию.
Но лёд растаял, когда он принёс ей огромный букет сирени — узнал, что это её любимые цветы.
— Пойдём прогуляемся, весна же! — предложил он.
— Ладно… — прошептала она, и румянец выдал её чувства.
Вскоре по деревне поползли слухи — Степан с Тасей вместе! Перестала дразнить его, увидела в его глазах настоящее. Ходили, взявшись за руки, а деревенские мужики зубоскалили:
— Смотри-ка, Таська его на поводке водит!
А ему хоть бы что — лишь улыбался.
Любовь крепла, и вскоре Степан завёл разговор о свадьбе.
— Тась, нам бы пора… Любим друг друга — чего ждать?
Она согласилась. Стали готовиться, да тут внезапно умерла его мать. Пришлось отложить.
Однажды он сообщил:
— Завтра уезжаю. Председатель послал на уборку, в дальнее село.
— Надолго?
— Не знаю. Но жди меня. Ты — моя жизнь.
Эти слова растопили её сердце. В ту же ночь она отвела его на сеновал…
Через две недели он вернулся. А ещё через несколько месяцев Тася сказала:
— Я беременна.
Свадьбу сыграли скромную — траур ещё не кончился.
— Дочка, что так спешно? — пристала мать.
Тася призналась.
«Хорошо хоть замуж вышла, а не одна осталась», — думала мать, костеря себя за недосмотр.
После свадьбы Тася светилась от счастья. Всю деревню заражала своей радостью. Вскоре родилась дочка. Кто-то даже языками почесал — мол, рановато. Но ей было всё равно. Потом появился сын. Любовь лишь крепла с годами.
Деревенские бабы завидовали белой завистью. Особенно Клавдия, повариха в полеводческой бригаде. Одинокая, с незаконнорождённым сыном, она жадно поглядывала на Степана.
— Вот мужик… А мне только смотреть да губы кусать.
Зависть разъедала её. И начала она нашептывать Степану:
— Степушка, думаешь, твоя дочка — твоя? А вот и нет… Пока ты на уборке пропадал, твоя Тася не скучала.
Сперва он отмахивался. Но капля камень точит.
Однажды, напившись у соседа, вломился домой поздно.
— Где пропадал? — встретила его Тася.
— А тебе-то что? — хрипло рявкнул он, хватая её за плечи. — Ты-то сама знаешь, где гуляла, когда меня не было! Дочка — не моя!
Она вырвалась и дала ему пощёчину.
— Как ты смеешь? Бабьим сплетням веришь? Спасибо…
Ушла спать к детям. А он, злой, направился к Клавдии…
После этого пошёл вразнос. Клавдия шептала:
— Брось её, живи со мной!
Но из дома он не ушёл. Отношения с Таей как-то наладились. Правда, домой стал приходить поздно.
Слухи дошли до Таисии. Но она не стала скандалить. Вместо этого — окружила мужа ещё большей любовью. И онИ так, год за годом, они шли вместе, прощая слабости и ценя каждое мгновение, пока их любовь, выстраданная и выкованная годами, не стала тихим, но нерушимым светом в глазах друг друга.
