**Дневник Глафиры**
Сегодня снова думала о своей жизни. Я, Глафира Петровна, всегда была человеком с душой — творческой, мечтательной. Что бы ни делала, старалась вложить в работу частичку себя. Учительницей работаю в сельской школе, с малышами возилась, хоть и устаю порой, но сердце радуется, когда вижу, как они понимают что-то новое.
— Глафира Петровна, я не могу решить задачку… — тянет руку Ваня, мой ученик.
— А ты пробовал подумать сам? — спрашиваю его, зная, что он просто ленится. Но терпение — моя вторая натура. Объясняю снова, пока не загорится в его глазах озарение.
— Ой, да это же легко! — радуется он.
Росла я в детдоме, без родителей. Имя мне дали воспитатели, отчество — просто придумали. Научилась молчать, терпеть. Кому жаловаться? Но мечтала о семье — о муже, детях, чтобы отдать им всю нерастраченную любовь.
А вышло так, что связала жизнь с Григорием, шофёром из нашей деревни. Познакомились просто — подошёл как-то и сказал:
— Глаша, ты девка справная. Выходи за меня. Я не романтик, но дом есть, жить будем.
Я согласилась. Хотелось своего угла, тепла. Хоть и мечтала о красивых ухаживаниях, но… что есть, то есть.
Свадьба была скромной. Переехала к нему. Дом держала в чистоте, стряпала, во дворе порядок наводила. Правда, Григорий порой недоумевал: зачем я стихи читаю вслух или песни напеваю за уборкой? Но жили вроде мирно.
Одно тревожило — детей не было. Годы шли, а ребёнка всё не получалось. Я молилась, иконы в красный угол вешала. Григорий, хоть и не верил, не мешал.
Но однажды всё изменилось.
Принесла я во двор щенка — Жульку, черненькую, пушистую. Уговорила мужа оставить. Он даже будку смастерил. Но когда Жулька забеременела… Григорий тайком отдал её какому-то мужику. Узнала от соседки.
— Глаша, твой Гришка — изверг! — сказала она.
Я не могла простить. Неделю жили, как чужие. Потом он первый подошёл, помирились.
А потом… я забеременела. Григорий ликовал:
— Будет сын!
Но я потеряла ребёнка. Врачи утешали: «Ещё будут». Я плакала по ночам, а муж молчал.
Потом — снова беременность. И снова потеря. Я опустошена. А Григорий… что-то в нём переменилось. Стал вспоминать Жульку.
И однажды привёз щенка — чёрного, с белым пятнышком на ухе.
— Это Бим, — сказал.
Я обняла пёсика, и сердце дрогнуло. Бим рос, стал нам другом.
А через год… у нас родился сын. Теперь во дворе и пес сторожит, и детская коляска стоит. Григорий счастлив, качает малыша.
Иногда кажется, что это покаяние его — за Жульку, за всё. Но теперь у нас есть семья. И это главное.
