Дочь с внуком переехали ко мне «временно», но я подслушала, как они обсуждали, в какой дом престарелых меня лучше сдать.
Переезд Ани с Сашкой напомнил стихийное бедствие, обрушившееся на мой размеренный, годами выверенный быт. Они появились на пороге с чемоданами, коробками и виноватой улыбкой дочери.
— Мамуль, это ненадолго, — щебетала Аня, пока Сашка, мой пятнадцатилетний внук, с грохотом втаскивал в коридор колонку размером с тумбочку. — У нас ремонт, сама знаешь, рабочие… ну, ты понимаешь. Месяц, максимум два.
Я понимала. Потому молча отошла в сторону, освобождая дорогу. Моя двушка, прежде казавшаяся просторной, на глазах сжималась.
Первой сдалась гостиная. Она превратилась в филиал подростковой комнаты: одежда на спинке дивана, провода, оплетающие ножки стола, вечный гул компьютера.
Мои фиалки, годами росшие на подоконнике, были выселены на кухню, потому что «мам, им тут мало света, а Сашке для монитора нужно место».
Затем дошла очередь до кухни. Аня с энтузиазмом взялась наводить свои порядки.
— Зачем тебе столько баночек? — спрашивала она, выгребая из шкафа мои запасы трав и специй. — Этому сто лет, всё выбросить! Я куплю новые, в аккуратных одинаковых контейнерах.
Она не спрашивала, она ставила перед фактом. Мой медный заварник, подарок покойного мужа, был упрятан на антресоли как «не вписывающийся в интерьер». Вместо него появился блестящий френч-пресс.
Я старалась не мешать. Уходила на долгие прогулки, чтобы не слышать музыку внука и деловитое шуршание дочери.
Возвращаясь, я каждый раз находила что-то новое. Переставленную мебель. Другую скатерть на столе. Исчезнувший с комода альбом со старыми фотографиями.
— Мам, я его в шкаф убрала, а то пылится, — беспечно поясняла Аня, заметив мой взгляд.
Я чувствовала себя гостьей. Вежливой, тихой гостьей, которой разрешили пожить в собственном доме.
Я перестала узнавать свою квартиру. Она наполнилась чужими звуками, запахами, чужой жизнью, вытеснявшей мою.
Одним вечером я вернулась с прогулки раньше обычного. В прихожей горел свет, с кухни доносились приглушённые голоса.
Я хотела зайти, поздороваться, но что-то остановило. Говорила Аня, кажется, по телефону.
Я замерла в тёмном коридоре, прислушиваясь.
— …да, Серёж, я всё понимаю. Но нужно выбрать лучший. Чтобы уход был хороший и место приличное…
Её голос был тихим, почти заговорщицким. Я прижалась к стене, сердце забилось тревожно.
— Нет, тот слишком далеко. А этот, что ты скидывал… отзывы сомнительные. Нужно всё взвесить. Это ж не на месяц.
Пауза. Наверное, слушает ответ мужа.
— Конечно, для неё же лучше. Свежий воздух, общение… Она тут совсем чахнет одна.
Я закрыла глаза. Воздуха вдруг стало не хватать.
— Ладно, я ещё посмотрю варианты, — закончила Аня. — Завтра поговорим. Целую.
На кухне что-то звякнуло. Я на цыпочках проскользнула в свою комнату и тихонько прикрыла дверь.
Села на край кровати, уставившись в одну точку. Не было ни слёз, ни желания устраивать скандал. Внутри всё окаменело.
Выходит, ремонт — это был лишь повод. Выходит, все эти «мамуль, тебе же лучше» — подготовка. Они уже всё решили. За меня. Осталось только место выбрать.
Я сидела неподвижно, а за стеной кипела жизнь. Внук смеялся, смотря какое-то видео. Дочь напевала себе под нос, моя посуду в новом френч-прессе.
Они жили. А меня уже списали.
На следующее утро я проснулась другим человеком. Ледяное спокойствие, поселившееся во мне вчера, никуда не исчезло. Я встала, оделась и вышла на кухню.
Аня уже хлопотала, заваривая что-то в своём френч-прессе.
— Доброе утро, мамуль! — улыбнулась она мне своей привычной сияющей улыбкой. — Тебе, как всегда, кашу?
— Нет, — ответила я ровно. — Сделай мне бутерброд с сыром. И верни мой заварник, пожалуйста. Я хочу настоящего чая.
Аня удивлённо моргнула. Улыбка сползла с её лица.
— Мам, ну зачем тебе этот старый чайник? Посмотри, какой удобный пресс…
— Верни. Заварник. На. Место. — Я произнесла это медленно, глядя ей прямо в глаза. Что-то в моём взгляде заставило её вздрогнуть. Она молча полезла на табурет, достала с антресолей мою медную красоту и поставила на стол.
С этого дня началась моя тихая война. Я больше не уходила из дома на целый день. Сидела в кресле в гостиной и наблюдала.
Я смотрела, как Сашка бросает грязные носки под диван, как Аня шепчет по телефону, понижая голос, когда я вх
