**Дневник Софии**
С тех пор, как умер отец, я стала тенью в собственном доме — терпеливой, но нежеланной.
Мачеха, Маргарита Сергеевна, была холодной и расчётливой женщиной, помешанной на статусе и мнении окружающих. Хотя она унаследовала всё от моего покойного отца, её раздражало моё присутствие. Я была для неё как заноза — добрая, скромная, а люди всё равно уважали меня больше.
Чтобы унизить меня окончательно, она придумала жестокий план: выдать меня замуж за нищего.
Не просто за бедняка, а за оборванца, которого она нашла у рынка — в рваной одежде, с немытыми волосами, от которого пахло дешёвым сигаретным дымом. Она заплатила ему приличную сумму, чтобы он сыграл свою роль.
«Тебе нужно только прийти в церковь, сказать нужные слова и исчезнуть, — прошипела она. — Весь город будет над ней смеяться».
К её удивлению, мужчина молча кивнул и согласился.
Когда я узнала о её плане, плакала в подушку, чтобы никто не услышал.
«Либо ты выйдешь за него, — прошипела Маргарита Сергеевна, — либо ты и твой больной брат окажетесь на улице. Твой отец не оставил тебе ничего, что могло бы тебя защитить».
Сломленная, но решительная, я согласилась — ради брата.
В день свадьбы церковь была полна — не гостями, а зеваками, жаждущими моего унижения. Я стояла в кружевном платье, сдерживая слёзы, а Маргарита Сергеевна сидела на первом ряду с довольной ухмылкой.
И вот тяжёлые двери распахнулись.
В толпе раздались возгласы — в зал вошёл оборванец, точь-в-точь как задумала мачеха: грязный, с растрёпанными волосами, в стоптанных ботинках.
Но я заметила то, чего не видели другие — его глаза.
В них не было стыда или страха. Только спокойствие и сила.
Он подошёл ко мне, взял мою дрожащую руку и тихо прошептал: «Доверься мне».
Его голос был твёрдым, и сердце моё ёкнуло.
Церемония началась, и в зале воцарилась напряжённая тишина.
Когда священник спросил, есть ли возражения, всё изменилось.
Незнакомец повернулся к толпе. «Моё имя — не то, что вы думаете, — сказал он чётко. — Я Николай Соколов, владелец «Соколов Групп». Последние полгода я жил под прикрытием».
Зал взорвался шепотом.
Триумфальная улыбка Маргариты Сергеевны исчезла.
«Вы заплатили мне, чтобы унизить падчерицу, — продолжил Николай, — но вы не знали, что я работал волонтёром в приюте, где помогает София. Там я и узнал о вашей афере».
Я удивлённо посмотрела на него. «Ты знал с самого начала?»
Он кивнул. «Она думала, что выдаёт тебя за нищего, а на самом деле — за человека, который полюбил тебя ещё до того, как ты узнала моё имя».
«Врёшь! — закричала Маргарита Сергеевна. — Он никакой не миллионер!»
Николай указал на двери. «Мой адвокат ждёт снаружи с доказательствами — документами и записями, где вы предлагаете мне деньги за этот фарс».
«Ты записал её?» — прошептала я.
«Да, — ответил он. — Как только она попыталась купить моё молчание, я понял, что это не просто жестокость — это вопрос справедливости».
Голос мачехи дрожал от ярости. «Я ей не мать! Она годами жила на деньги моего мужа!»
Но настроение толпы уже изменилось — теперь сочувствие было на моей стороне.
Николай говорил спокойно, но твёрдо. «Вы годами переводили деньги из наследства отца Софии — те, что предназначались ей и её брату — на офшорные счета».
Я ахнула.
«Чушь!» — заикаясь, выкрикнула Маргарита Сергеевна.
«Вы ответите перед законом, — сказал Николай. — Но сегодня — день правды».
Он повернулся ко мне, и его голос стал мягче. «Я не так представлял этот день, но когда узнал правду, не мог просто уйти. Я должен был защитить тебя».
Слёзы блестели в моих глазах. «Всё это было правдой?»
Он улыбнулся. «Я полюбил тебя с того момента, как ты отдала своё пальто дрожащему ребёнку в приюте, когда отдала свои единственные ботинки, когда улыбнулась мне, словно я что-то значил. Я любил тебя ещё до того, как ты узнала, кто я».
Из кармана он достал бархатную коробочку с кольцом.
«Я пришёл сюда в образе нищего, но сегодня прошу тебя выйти за меня — не из жалости, не ради показухи, а потому что хочу прожить с тобой всю жизнь».
Мир вокруг словно исчез.
«Да», — прошептала я.
Священник улыбнулся. «Тогда продолжим».
**Год спустя**
Газеты пестрели заголовками: «Олигарх женился на бывшей горничной», «Мачеха осуждена за мошенничество», «Николай и София: история любви года».
Но для меня настоящее счастье было не в новостях. Оно — в смехе на нашей солнечной кухне, в том, как Николай неумело мешает тесто для блинов, в том, как мой брат поправился и пошёл в школу.
Оно — в спокойствии, достоинстве и любви, которая казалась нерушимой.
Иногда я смотрю на Николая и шепчу: «До сих пор не верю, что всё началось со свадьбы, которая должна была меня сломать».
А он улыбается, целует мою руку и отвечает: «Нет — всё началось с женщины, которая не потеряла своего достоинства даже в самые тёмные дни».
