**Дневник.**
Сегодня я хочу записать историю, которая перевернула всё.
Перед смертью свекровь открыла невестке страшную правду…
— Оленька… Мне нужно поговорить с тобой откровенно. Чувствую — мой час близок. Ты должна знать правду. Даже если после этого возненавидишь меня, — прошептала Татьяна Ивановна, крепко сжимая руку Ольги.
Ольга замерла. «Оленька»? С тех пор, как она вышла замуж за её сына, свекровь называла её разве что «бесплодной тварью», «никчёмной женой» или «разлучницей». Никогда — ласково. А теперь — нежное имя, дрожь в голосе, слёзы на глазах. Может, смерть и вправду заставляет человека смотреть правде в глаза? Возможно, перед концом Татьяна Ивановна наконец раскаялась.
Ольга работала медсестрой в этой больнице, куда свекровь попала с тяжёлым инфарктом. Шансы на выздоровление были мизерными — об этом шёпотом говорили врачи. С бывшим мужем, Дмитрием, она не виделась уже несколько лет. Он, видимо, не навещал мать, или их встречи просто не совпадали. Ольга не переживала. После того как он бросил её, разбил сердце и жизнь, она даже слышать его имя не хотела.
Всё началось с беременности. Ольга мечтала о ребёнке, но муж был холоден. Ворчал, что у них нет денег, что семья — это обуза, что ему придётся тянуть всё на себе. Она обещала работать из дома, не сидеть у него на шее, но он лишь отмахивался. А его мать… Татьяна Ивановна смотрела на неё с презрением, намекала, что Ольга «специально забеременела, чтобы привязать сына».
Когда пришло время родов, врачи вдруг решили делать кесарево — хотя никаких медицинских показаний не было. Ольга пыталась дозвониться до свекрови, ведь та была заведующей роддомом. Может, она бы вмешалась? Но Татьяна Ивановна не ответила. После операции Ольге сказали: «Ребёнок умер в утробе». Это был удар ножом. Её дочь — та, кого она уже называла Анечкой, — исчезла. В тот день Ольга перестала верить в мир, справедливость и любовь.
Брак распался. Дмитрий винил её в «слабом здоровье» и «неспособности быть матерью». Его мать поддерживала его, ещё сильнее раня Ольгу. В итоге — развод, где виновной объявили её. Она осталась одна, с разбитым сердцем и пустотой внутри.
И вот теперь Татьяна Ивановна лежала в той же больнице, нуждаясь в уходе. Ни сына, ни его новой жены рядом не было. Видимо, старость сделала её ненужной даже собственной семье.
— Не говорите так, Татьяна Ивановна! Вы обязательно поправитесь! — попыталась возразить Ольга, но та лишь слабо махнула рукой.
— Нет… Всё кончено. Ты и сама это чувствуешь. Но ты — добрая женщина. Я ошиблась, когда не поддержала тебя. Когда встала на сторону сына… Ты должна знать, Оленька… Кесарево тебе сделали не просто так.
Сердце Ольги замерло. Она всегда подозревала, что что-то не так. Но услышать это сейчас…
— Твой ребёнок… она не умерла. Её подменили. Твою дочь… мою внучку… отдали на усыновление в богатую семью.
Мир закружился. В ушах зазвенело, ноги подкосились. Ольга схватилась за край кровати, чтобы не упасть. Перед ней больше не лежала больная женщина — перед ней был тот, кто украл у неё самое дорогое.
— Зачем?.. — выдавила она, голос дрожал, как струна на грани разрыва.
— Дмитрий не хотел детей. Ты же знала… Он только начинал карьеру. Боялся, что ребёнок помешает. Что ты будешь требовать алименты, если он уйдёт. Что будешь «тянуть его вниз». Он уговорил меня… Я должна была всё устроить. Сделать так, чтобы ты поверила, будто ребёнок умер. Я согласилась… ради его будущего. Хотела, чтобы он стал успешным. А теперь… перед лицом смерти… я вижу, какую вину несу. Сможешь ли ты меня простить?
— Как вы могли?! — вырвалось у Ольги. Слёзы катились по щекам, но она даже не чувствовала их. — Где она? Где моя дочь? — спросила, едва выговаривая слова. Боль сжимала грудь, как тиски.
— В тумбочке… там блокнот… На первой странице — адрес… — прошептала свекровь. — Но, Оля… он теперь очень влиятельный человек. Он не отдаст тебе девочку. Он защитит свою семью любой ценой…
— Это мы ещё посмотрим, — сквозь зубы ответила Ольга.
Её руки дрожали, когда она открыла тумбочку и схватила блокнот. Вырвав лист с адресом, резко развернулась и почти выбежала из палаты.
— Оленька… прости меня… — донёсся хриплый голос.
— Бог простит, — бросила она, не оглядываясь.
Она больше не могла оставаться рядом с этим человеком. С тем, кто разрушил её мечту, материнство, счастье. Теперь в её голове была одна мысль — увидеть дочь.
Пять с половиной лет! Она уже такая большая… Живая… Слёзы снова навернулись, но Ольга быстро их смахнула и почти бегом направилась к кабинету начальства. Бросила пару слов о срочном деле, даже не помня, как объяснила свой уход. Дорога к указанному адресу прошла, как в тумане. И вот она стоит у ворот огромного особняка, понимая, что просто так войти и забрать ребёнка нельзя. Постепенно доходило, что для самой девочки это будет шоком. Она привыкла к другой жизни, к другой маме… Но хотя бы увидеть её… Хотя бы на миг…
На крыльце её встретил мужчина. Высокий, красивый, но во взгляде — лёд. Со двора доносился детский смех, и сердце Ольги сжалось. Оно рвалось туда, к дочери…
— Вы пришли устраиваться няней? — спросил он, внимательно её разглядывая.
— Няней? — переспросила Ольга, не отводя глаз от двора.
— Разве нет? — мужчина слегка нахмурился.
— Сергей? — тихо произнесла она, и он кивнул. — Я пришла не как няня… Я пришла за своей дочерью…
Лицо Сергея побледнело, челюсти сжались. Он смотрел на неё так, будто хотел раздавить взглядом. Но Ольга не отступила. Рассказала всё: как муж, когда-то самый близкий человек, уговорил мать избавиться от ребёнка, как её обманули, заставив поверить, что дочь умерла.
— Я не отдам вам
