**Дневник.**
Сегодня вечером после танцев моя пятилетняя дочь заявила, что у неё будет новая мама — её тренер. Я попыталась сохранить спокойствие, но её слова не звучали как шутка. Чем больше она говорила, тем яснее становилось: что-то происходит за моей спиной… что-то, о чём я боялась даже подумать.
Я пожертвовала мечтой ради дочери. С детства я грезила о карьере профессиональной балерины. Меня завораживала музыка, изящные движения, блёстки на костюмах. Танцы делали меня живой, будто я могла летать. Какое-то время казалось, что мечта близка.
Я участвовала в небольших конкурсах, упорно тренировалась. Даже после замужества с Дмитрием я продолжала ходить в студию, цепляясь за свою мечту.
Мы не планировали ребёнка так рано, но жизнь распорядилась иначе. Я узнала, что беременна, и всё изменилось в одночасье.
Приоритеты сместились. Я перестала танцевать, думая, что ненадолго. Но после рождения Алисы стало ясно — вернуться не получится. Время, силы, возможности — всё ушло. Теперь я была матерью.
И всё же ни разу не пожалела. Алиса — лучшее, что случилось в моей жизни. Её маленькие ручки, большие глаза, то, как она говорила «мамочка» — она наполняла моё сердце так, как никогда не смогли бы танцы.
Но мечта, даже отложенная, живёт внутри. И в глубине души я надеялась, что Алиса тоже полюбит танцы.
Поэтому, когда она попросила записать её на занятия после того, как Дмитрий показал ей мои выступления, я едва сдержала слёзы. В тот же день оформила заявку. Уже на следующей неделе она начала танцевать.
Но вскоре Дмитрий стал вести себя странно. Отдалился, задерживался на работе, молчал за ужином.
Однажды вечером я не выдержала. Взглянула на него через кухонный стол и спросила:
— Ты против того, чтобы Алиса танцевала?
Он удивился:
— Нет. С чего ты взяла?
— Ты изменился. Поздно приходишь, почти не разговариваешь. Будто ты где-то далеко.
Он вздохнул:
— Наташа, не о чем переживать.
— Но есть, — настаивала я. — Ты больше не рассказываешь о работе. Молчишь за ужином. Избегаешь моего взгляда.
Он откинулся на стуле.
— Просто много работы. Всё.
— Ты никогда не любил танцы, — сказала я. — Не танцевал со мной. Даже на свадьбе. Даже на праздниках. Я не придавала значения. Но, может, теперь это тебя раздражает? Может, ты не хочешь, чтобы Алиса танцевала?
Он покачал головой.
— Неправда. Я вижу, как она счастлива после занятий.
— Тогда в чём дело? — спросила я. — Просто скажи.
Он помолчал.
— Всё в порядке. Ты слишком много думаешь. Скоро работа наладится.
Он встал, подошёл и обнял меня. Погладил по голове, как раньше. Я закрыла глаза. Но внутри что-то сжималось. Что-то было не так.
После этого разговора Дмитрий действительно стал приходить раньше. Рассказывал мелочи — что ел на обед, как стоял в пробке. Я начала успокаиваться.
Может, я преувеличивала. Может, он просто уставал. Я хотела верить.
Пока однажды не взяла его телефон, чтобы посмотреть рецепт — мой разрядился. На экране мелькнули странные платежи. Без названий, только суммы. Я замерла. Дмитрий всегда сообщал о покупках.
Потом вспомнила: скоро годовщина. Может, он готовит сюрприз? Поездку? Подарок? Это объясняло бы тайные траты.
На следующее утро, после его ухода, я решила поискать подарок. Понимала, что это подло. Но не удержалась.
Проверила стол, книги, бумаги. Ничего. Потом заглянула в шкаф. В углу лежала рубашка.
Я подняла её. Блёстки. Розовые, липкие — такие используют в гриме. У меня такого нет.
Я стояла, сжимая ткань, и в голове стучало: где он был?
Написала ему: «Как только вернёшься — серьёзный разговор».
Оставила рубашку на кровати. Не могла смотреть на неё. Поехала за Алисой в сад. Руки дрожали на руле. Голос дочери вернул меня в реальность.
Она забралась в машину с улыбкой, стала рассказывать о своём дне. Показывала рисунки — домики, сердечки, человечков. Жаловалась, что Катя не поделилась карандашами, а Артём плакал из-за отнятой булки. Детские драмы.
Я кивала, улыбалась, но мысли путались.
— Мам, у меня сегодня танцы? — спросила Алиса.
Я замешкалась.
— Не знаю, сможет ли папа отвести тебя.
— Но я очень хочу!
Её глаза сияли надеждой. Я не могла её подвести.
Написала Дмитрию: «Ладно. Поговорим после танцев».
Когда он пришёл, я не сказала ни слова. Не могла даже взглянуть. Просто протянула сумку с формой. Он молча взял Алису и ушёл.
Как только дверь закрылась, я начала метаться по квартире.
Думала, что сделаю, если это правда. Если он изменяет. Решение было готово: я не останусь. Ни ради Алисы, ни ради кого бы то ни было.
Семейные фото на полке — свадьба, первый день рождения Алисы, Новый год в одинаковых пижамах. Больно смотреть. Я доверяла Дмитрию. Любила его всем сердцем. А теперь всё рушилось.
В дверь позвонили. Сердце ёкнуло. Дмитрий с Алисой? Но у него же ключ.
Открыла. На пороге стояла Ольга, мама одной из девочек из группы, держа Алису за руку.
— Дмитрий сказал, что у него срочные дела, — улыбнулась она. — Я вызвалась привести Алису.
— Спасибо, — кивнула я, забирая дочь.
Закрыла дверь, набрала Дмитрия. Он не взял трубку. Ни со второго, ни с третьего раза.
— Кому звонишь? — спросила Алиса.
— Папе.
— Зачем? У меня же теперь будет новая мама.
Я окаменела.
— Что ты сказала?
— Тренер Аня будет моей новой мамой.
— Кто тебе это сказал?
— Никто. Но папа часто с ней обнимается.
— Ты видела, как они обнимаются? — спросила я, стараясь говорить ровно.
Она кивнула.
— Да. Она хорошая. Но ты тоже останешься моей мамой.
В груди стало тесно. Он не просто изменил — он сделал это на глазах у нашей до
