**ДНЕВНИК**
Сегодня снова думала о Нине. Где бы она ни появлялась, все вокруг невольно обращали на неё внимание. Тридцатилетняя, рыжая, пышнотелая кассирша в местном магазине одевалась так, что коллеги едва сдерживали смех. А она? Будто и не замечала. Перед кассой вечно лежал пакетик с конфетами — сладкое было её слабостью.
Бижутерия, яркие шарфики, немыслимо пёстрые кофты — всё это превращало Нину в ходячий праздник. “Как Новый год в июле”, — шутили покупатели. На каждом пальце — по кольцу, в волосах — бантики и заколки. Казалось, здравый смысл тут давно проиграл. Но Нина не обижалась. Сколько её ни уговаривали “одеться по-человечески”, она лишь махала рукой, сверкающей перстнями, и отправляла в рот очередную карамельку.
Работала она безупречно: вежливо, быстро, с широкой улыбкой. Люди уходили довольные, согретые её добрыми пожеланиями, а в следующий раз шли прямиком к её кассе. Ни жалоб, ни замечаний — только благодарности. Начальство хвалило, но изменить её стиль не могли.
А ведь никто не знал, что под этой показной весёлостью скрывался страх. Пять лет назад поздно вечером на неё напали. Избили, отобрали телефон, деньги, украшения. Она ползла под дождём, вытирая с лица кровь и слёзы. С тех пор в сумочке лежал электрошокер.
И вот однажды, в выходной, Нина ехала в автобусе, мечтая о новых нарядах. Вдруг трое парней вскочили с ножами: “Сидеть, суки! Бабло — быстро!” Один приставил лезвие к горлу водителя, двое принялись грабить пассажиров.
Нина сжала сумку, вспомнив тот страшный вечер. Сердце колотилось, но вдруг… злость пересилила страх. Рука сама нащупала шокер. Когда грабитель подошёл, она резко ткнула ему в живот. Оранув, он рухнул. Второй получил разряд в шею. Водитель, сообразив, что к чему, скрутил третьего.
Полиция не поверила, что преступников задержала эта самая Нина — в цветастой кофте и с бантиками. На работе она ничего не рассказала, но страх внезапно исчез. Впервые за годы она спокойно шла домой по тёмной улице.
А потом был тот момент награждения… Капитан долго жал её руку, смотря в синие, немного затуманенные глаза. И что удивительно — его совсем не смущали ни кольца, ни безвкусная кофта. Он видел просто женщину. Настоящую.
