— Знаешь, милая, тебе придётся очень постараться, чтобы стать частью нашей семьи, — сказала Валентина Ивановна, глядя на невестку строгим взглядом.
Марина едва сдержала улыбку. Всё шло как по сценарию. Свекровь-педагог сразу же выстраивала границы, словно перед ней новенькая ученица, хотя урок ещё не начался.
Михаил, сидевший рядом, опустил глаза. Видно было, что ему хочется пробормотать: «Ну вот, началось». Но он промолчал. И правильно. Это был не его бой.
— Постараться? — переспросила Марина с лёгкой усмешкой. — Уточните, пожалуйста, в чём именно. На кулинарные курсы записаться? Или уроки этикета?
Разговор шёл на кухне Валентины Ивановны. Всё здесь было дорого и роскошно: шторы с золотой тесьмой, конфеты в хрустальных вазочках, массивный дубовый стол. Красиво, но душно. Будто здесь не живут, а играют роль в спектакле.
— Маришенька, у нас семья интеллигентная, — пояснила свекровь, делая вид, что не замечает иронии. — У нас приняты хорошие манеры, случайные люди у нас не приживаются.
Марина кивнула, но уже не слушала. Эта роль была ей слишком знакома. Она уже проходила через это, только тогда у неё не было ни опыта, ни уверенности в себе.
…Пятнадцать лет назад Марина была другой — наивной, старательной, верящей, что «надо быть хорошей женой». Мужа, Сергея, она любила всем сердцем.
А вот Сергей любил только свою мать.
Первая свекровь, Нина Петровна, вела себя как царица. У неё был громкий голос, острый язык и мнение на любой счёт. Уже на втором ужине она заявила:
— Мясо пересолено, как будто солью засыпали. Ничего, научу тебя готовить, раз уж твоя мать не справилась.
Марина лишь улыбалась. Она верила, что если терпеть и угождать, её оценят. Поэтому называла свекровь «мамой», готовила салаты по её рецептам и молча сносила критику — от выбора одежды до уборки дома.
Когда родилась дочь, стало хуже. Нина Петровна без конца поучала, «как правильно воспитывать девочку». Всё — с улыбкой, но с намёком: мол, сама-то ты плохая мать.
— Памперсы — это издевательство! — как-то сказала свекровь, суя ей в руки пелёнки. — Лентяйки ими пользуются. А ты ведь хочешь быть хорошей матерью, да?
Сергей в эти моменты молчал. Даже когда дочь, едва научившись говорить, спросила:
— Мама, а почему ты глупая?
Марина остолбенела.
— Что? Кто тебе это сказал?
— Бабушка Нина.
Когда Марина попросила мужа поговорить со свекровью, он лишь пожал плечами:
— Да брось, просто слово сорвалось. Ты же знаешь её характер.
Марина знала. Раньше она старалась. Сидела за праздничным столом и слушала, как «испортила салат, сэкономив на ингредиентах». Дарила дорогие подарки в надежде на похвалу. Была идеальной, пока не поняла: для Нины Петровны идеалом она никогда не станет.
После этого Марина подала на развод. «Тяжёлый характер» — это лишь отговорка для тех, кто не хочет меняться.
— Одна с кошками доживёшь! — пророчила свекровь.
Но кошек у неё не было, зато была работа, квартира и дочь.
А потом появился Михаил. Они познакомились через друзей, начали общаться. Он не клялся в вечной любви, но уважал её. Знал о прошлом и принимал её дочь.
И — хотел жениться. Марина не отказывала, но осторожничала. Любила его, но боялась снова попасть в чужую семью, где она будет вечной «недостаточно хорошей». Но Михаил был другим. Он не ставил мать выше всех, и Марина решилась.
Теперь, сидя в доме его матери, она снова слушала знакомый монолог. Но уже не боялась. Лишь ловила лёгкое чувство дежавю.
— Мы, знаешь ли, не каждого к себе пускаем, — продолжала Валентина Ивановна. — Миша мягкий, может не замечать недостатки. А я всё вижу. Так что… старайся, девочка.
— Спасибо за совет, — холодно улыбнулась Марина. — Но я уже жена вашего сына. И у меня есть своя семья — дочь и муж. Этого мне достаточно.
Она не стала ждать конца вечера и встала. Михаил последовал за ней и взял её за руку.
— Всё в порядке? — тихо спросил он.
— В порядке. Просто классика жанра.
Теперь Марина знала себе цену и не боялась. Чужая мать её невзлюбила? Ну и пусть. Она и не обязана нравиться всем.
…Прошло два года с того «предупреждения». Но, к разочарованию свекрови, Марина даже не пыталась «стараться». Ни визитов, ни попыток угодить. Они с Михаилом просто жили в её квартире. Он легко нашёл общий язык с её дочерью Лизой.
С Валентиной Ивановной общение было формальным. Поздравления — по телефону. Подарки передавал только Михаил. Ни ссор, ни попыток сблизиться.
Марина не запрещала мужу видеться с матерью. Но в их дом её не пускала. Михаил уважал её выбор.
Всё было иначе, чем в первый раз.
— Мама говорит, ты много тратишь. Может, она поможет с составлением списка? — когда-то предложил Сергей.
И Марина тогда согласилась. Вот уж действительно глупость. Она так хотела, чтобы Нина Петровна её приняла… Но та так и не признала её своей.
Михаил был другим. Он умел отделять отношения с матерью от жизни с женой.
— Мам, она такая, какая есть, — говорил он Валентине, когда та жаловалась. — Если тебе не нравится — не общайся. Но я с ней, нравится тебе это или нет.
Марина ценила это больше, чем цветы и признания. Он давал ей свободу быть собой — с характером, прошлым и дочерью. Без необходимости кому-то что-то доказывать.
И вдруг… оттепель. Не полноценное потепление, но трещины во льду.
Однажды вечером раздался звонок. Свекровь. Марина на секунду задумалась, но взяла трубку.
— Марина, привет. Как дела? — голос Валентины звучал непривычно мягко.
— Здравствуйте. Всё нормально. Вы что-то хотели?
— Я тут пироги испекла, — сказала свекровь. — Может, зайдёшь на чай?
Марина замерла. Та самая Валентина Ивановна, которая два года назад «проверяла» её, теперь звала в гости?
— Спасибо, но не смогу. Дел много.
Свекровь вздохнула.
— Ну,
