— Не надо, — вдруг сказала Вера, и голос её дрожал. — Знаешь что, забирай дом просто так. А мне отдай дачу. Пусть она и дешевле.
— Татьяна Ивановна, вы точно всё проверили? Может, там есть какой-то скрытый смысл? — Вера сжала пальцами край стола, костяшки побелели.
— Проверила, проверяла! Вот, смотрите сами! — нотариус пододвинула документ. — Стандартная фраза: «Настоящим отменяю все предыдущие завещания». И всё. Больше ничего.
Ольга сидела, будто её ударили, крутила в пальцах пенсне, то снимая, то надевая его снова. Вера нервно кусала губу, а Сергей, младший из детей покойной Антонины Петровны, молчал, уставившись в стену.
— Но как же так? — наконец вырвалось у Ольги. — Мама же говорила, что всё устроила, что дом мне, дачу — Вере, а тебе, Серёжа, деньги. Помните, Вера, как она в прошлом году на кухне всё объясняла?
— Как же не помнить! — Вера вскинула руки. — Говорила, тебе дом, Оль, ты с детьми, съёмная квартира. Мне дача — я там всё лето пропадаю. А Серёже деньги — он в Москве, зачем ему тут жильё?
Сергей поднял взгляд, посмотрел на сестёр.
— Я думал, мама просто так болтала. Вы же знаете, как она любила строить планы. Не думал, что всерьёз.
Татьяна Ивановна потрогала очки, поправила их.
— Антонина Петровна действительно составляла завещание. Но десять лет назад. Потом, видимо, передумала, написала новое — отменяющее старое. Но имущество в нём не расписала. Такое бывает.
Ольга встала, прошлась по кабинету. Сорок три года, работа в школе, двое детей после развода — старый мамин дом был её последним шансом.
— Значит, теперь по закону? Всё поровну на троих? — голос её дрогнул.
— Да. Дом, дача, вклады — всё в равных долях.
Вера фыркнула.
— Ну и отлично! А то Олька уж нос повесила, думала, всё ей достанется. А мне что, дачные шесть соток на мою пенсию?
— Вера! — Ольга сжала кулаки. — Ты же сама знаешь, что мама хотела!
— Хотела-хотела! Надо было оформлять, а не хотеть! Наша мама, царствие ей небесное, вечно всё на потом откладывала.
Сергей встал, застегнул пальто.
— Хватит. Разберёмся дома. Татьяна Ивановна, когда документы будут готовы?
— Через неделю. Только сначала решите, кто что берёт. Не договоритесь — придётся через суд делить.
На улице лил холодный ноябрьский дождь. Ольга натянула капюшон, Вера раскрыла зонт. Сергей закурил, не глядя на сёстер.
— Может, в столовую зайдём? Поговорить надо, — предложила Ольга.
— Не хочу я с тобой говорить, — Вера резко дернула плечом. — Видно же, как ты расстроилась, что не всё получила. Мама-то нас троих родила, не одну тебя.
— Вера, ну что ты! Я же не виновата, что завещание такое!
— Не такое, а правильное! — Вера захлопнула зонт так, что брызги полетели в стороны.
Сергей бросил окурок в лужу.
— Девочки, хватит. Дождь, люди смотрят. Пойдёмте к Ольге, чаю попьём, спокойно обсудим.
До Ольгиного дома шли молча. Дом Антонины Петровны стоял на тихой улице, облупленный, но крепкий. Окна заколочены, калитка на замке.
— Ключи у кого? — спросил Сергей.
— У меня, — Ольга достала связку. — После похорон взяла, думала убираться.
Двор зарос бурьяном, яблони не стрижены, теплица покосилась. В доме пахло сыростью и старыми книгами.
— Ох, мама… — Вера прикрыла глаза. — Как же всё запущено.
В зале — старая мебель, пианино, за которым все учились играть, сервант с хрусталём. На стенах фото: родители на свадьбе, дети в школе, внуки.
Ольга поставила чайник, достала галеты. Се
