В те времена, когда поезда еще ходили неторопливо, а люди успевали передумать всю жизнь за долгую дорогу, случилась эта история.
Посадку объявили, и Николай Матвеевич вышел на перрон. Возвращался из недельной служебной поездки. Войдя в плацкартный вагон, отыскал свое нижнее место. Только расположился, как услышал за спиной тяжелое дыхание. Обернулся — стоит пожилая женщина в потертом драповом пальто, с узлом в руках, подвязанным платочком, вся запыхавшись.
«Ну вот, — подумал Николай, — сейчас начнет клянчить нижнюю полку».
— Сынок, погляди-ка, у меня вроде как нижнее, — отдышавшись, сказала старушка.
Билет проверили — действительно ее. Женщина засуетилась, раскладывая узелки. Николай разглядел — лет ей, наверное, под семьдесят. «И чего в такую даль, — подумал он, — дома бы сидела».
Наконец она уселась, сложив натруженные руки. Верхние места их купе пустовали. Николай уже смирился с молчаливой дорогой, когда поезд тронулся.
Пришла проводница, принесла белье. Старушка живо застелила полку, старательно разглаживая складки.
— Непривычно, — заговорила она первая, — дома перина мягкая, а тут кости ломить придется. Лет с сорока не ездила, думала, и не доведется больше.
— Меня Аграфена Семеновна звать. А тебя как?
— Николай.
— А по отчеству?
— Матвеевич.
— Ну ладно, раз молодой — можно по-простому. По делам едешь?
— Нет, домой возвращаюсь.
— Вот как… Домой — это хорошо. А я вот из дому. — Она замолчала, глядя в окно. Николай заметил, как глаза ее завлажнели, и вдруг стало стыдно за свою холодность.
— А вы… к родным? — спросил он, чтобы разрядить молчание.
— К дочке, сынок. Пятый год не видались. Уж думала, и не доведется.
— Да чего ж не видались-то?
— Сами разошлись, — вздохнула Аграфена Семеновна, доставая платок. — Характер у меня крутой был, да и у нее не сахар. Без мужа растила — трудно было. В юности за первого встречного замуж выскочила, назло мне. Я ж ей не простила, попрекала… Так и жили — как кошка с собакой. Внучку против меня настроила. А пять лет назад взяла да уехала, даже не сказала куда. В милицию ходила — искала…
Потом письмо пришло. Пишет: «Живу хорошо, замуж вышла, но не ищи и не приезжай». Так и жила с этим камнем на душе. А год назад новое письмо — дочка пишет, что развелась, что сама уже бабушка стала, про здоровье спрашивает… Всю ночь проплакала, а утром ей написала: «Жизни мне нет без вас». Позвонили, помирились… Теперь вот еду. Внучка-то уже замужем, правнук есть. Неизвестно, сколько мне осталось — давление замучило…
Николай молчал. Чужая боль отозвалась в груди. Вспомнил свою мать в деревне, которую навещает раз в полгода — думал, сестра присмотрит…
Дорога прошла в беседах. На вокзале он помог Аграфене Семеновне сойти, и тут заметил — к ним спешит женщина, глаза полные слез. Николай отошел. Они встретились взглядом, бросились друг к другу и долго стояли, обнявшись.
Отошел покурить. Сердце щемило. Достал телефон, набрал номер:
— Мама, я приехал. В воскресенье буду.
Иногда чужая история — как зеркало, в котором видишь свои ошибки.
