Новогодние праздники заканчивались. После обилия салатов и сладостей Настя решила приготовить на завтрак обычную овсянку — пора возвращаться к простой еде.
За столом сидели втроём, когда в комнате зазвонил телефон мужа. Он вышел, а Настя невольно прислушивалась к его односложным ответам, пытаясь понять, кто звонит.
Вернувшись, Роман выглядел озабоченным, но не расстроенным.
— Мама звонила, давление подскочило, просит приехать, — сказал он.
— Конечно, езжай, — кивнула Настя.
Пока он одевался, она вспомнила его слова по телефону: «Прямо сейчас? Может, не стоит? Ладно, хорошо». Обычно, если свекровь требовала его немедленно, муж бросал всё и мчался к ней. «Опять накручиваю себя», — отмахнулась Настя.
— Скоро вернусь! — крикнул Роман из прихожей, и дверь захлопнулась.
— Давай ешь, — торопила Настя сына, который вяло водил ложкой по тарелке.
— А мы на горку пойдём? Ты обещала, — ковыряя кашу, вздохнул Егор.
— Как папа вернётся — сразу пойдём. Но сначала доешь, — улыбнулась она.
— Ладно, — без энтузиазма ответил мальчик.
— Если через пять минут тарелка не будет пустой — никуда не пойдём, — строго сказала Настя и встала к раковине.
Она гладила бельё, а Егор играл с машинками, когда в дверях щёлкнул замок.
«Наконец-то, — подумала Настя, ставя утюг. — Что-то долго он там копается».
В дверях стояла девочка лет десяти, с любопытством разглядывая Настю. За ней появился Роман с виноватым видом.
— Это моя дочь, Света, — сказал он, опустив глаза. — Мама попросила взять её до завтра.
— Понятно. А её мама? С очередным ухажёром на море укатила? — едко заметила Настя.
Роман дёрнул плечом, но она уже отвернулась, возвращаясь к гладильной доске.
— Проходи, — услышала она его голос, а краем глаза заметила, как девочка подошла к Егору.
— У нас осталась каша? — спросил Роман.
— Я не буду кашу, — тут же заявила Света. — Я хочу макароны с сосиской.
Роман растерянно посмотрел на дочь, потом на жену. Настя махнула рукой в сторону кухни: мол, разбирайся сам.
Через пару минут он позвал её:
— А макароны где? Не нашёл.
— В шкафу. Доглажу — схожу в магазин, — бросила она с упрёком.
— Не смотри так. Я сам не знал, что…
— Да что ты? Мама разве не сказала, зачем тебя зовёт? — по его взгляду она поняла, что угадала. — Меня хотя бы спросить мог? Егора подготовить? Они теперь будут тебя делить!
В подтверждение из комнаты раздался рёв Егора. Настя бросилась туда, следом — Роман.
— Ну вот. Разбирайся, — развела она руками.
Егор прижался к ней, а Света стояла, сердито уставившись в пол.
— Что случилось? — Роман подошёл к дочери.
Настю кольнуло, что он первым делом подошёл к Свете, а не к сыну.
— Она… отняла машинку! — всхлипывал Егор.
Из кухни донёсся звук кипящих макарон, и Роман бросился туда.
«И ведь ничего не скажешь. Гостья. “Сиротинушка”, как её свекровь называет. А что мне делать?»
— Мультики смотреть будешь? — сквозь зубы спросила Настя у девочки.
Та кивнула, и Настя с облегчением включила телевизор.
— Твоя мать опять за своё? Решила нашу семью расколоть? — шипела она, вернувшись на кухню. — У неё же мания — свести вас с бывшей! Когда Егор родился, она орала, что у неё только Света внучка! Теперь проверяет, как я к твоей дочери отношусь?
— Ей правда плохо, — защищался Роман.
— А чем десятилетняя девочка помешала? Воду подать, «скорую» вызвать — справится. Я в её возрасте уже яичницу жарила!
— Хватит! — рявкнул он, швырнув ложку на стол. — Свет, иди есть!
— Пап, принеси сюда, — равнодушно ответила девочка.
— “Пап”, — передразнила Настя, закатив глаза. — Беги к ней.
Она вышла, демонстративно убирая гладильную доску.
Позже они всё же собрались на горку.
— У нас один тюбинг, — холодно заметила Настя.
— Ничего, возьмём ледянку, будем кататься по очереди, — неуверенно сказал Роман.
На горке Света сразу заняла тюбинг, а Егор с трудом тащил ледянку.
— Теперь твоя очередь, — Настя наклонилась к сыну. — Завтра придём вдвоём, и ты покатаешься сколько захочешь.
Потом она вдруг развернулась и пошла домой.
— Ты куда? — окликнул её Роман.
— Замёрзла.
Дома, пока Настя укладывала Егора спать, Роман зачем-то вышел в подъезд раздетый.
— Ты куда? — сердце её ёкнуло.
— Егор ушёл…
— КАК УШЁЛ?!
Она ворвалась в квартиру.
— Мне позвонили с работы… Дверь была открыта… — оправдывался Роман.
— ЧТО ТЫ С НИМ СДЕЛАЛА?! — Настя встряхнула Свету за плечи.
Та скривилась, но не заплакала.
— Говори!
Света молчала.
Настя выбежала во двор, звала сына… И нашла его под лестницей, дрожащего, прижавшегося в угол.
— Она сказала… что папа её больше любит… — шёпотом признался Егор.
Роман пытался оправдаться:
— Она же ребёнок…
— Ты не понимаешь?! — голос Насти сорвался. — Ей надо было объяснить! Не оставлять одну! Она ревнует!
Позже, когда Роман отвёз Свету к матери и вернулся, они наконец поговорили. Больше он не приводил дочь в их дом.
Дети чувствуют всё острее взрослых. Они запоминают. И страдают, когда родители забывают, что любовь — это не только чувства, но и ответственность.
