Владелец ресторана нашёл старую фотографию в кошельке посудомойки… и вдруг побледнел.
С самых ранних лет Лидия Мамонтова знала — её жизнь никогда не будет такой, как у других девушек. Один миг в детстве изменил всё, оставив след не только на её лице, но и в душе.
Когда ей было всего шесть, она пережила страшную аварию, из-за которой её лицо покрылось шрамами. Её мать, Анна, женщина с железной волей и безграничной преданностью, с тех пор жила лишь ради дочери. Та авария отняла у Лидии не только гладкую кожу, но и детскую безмятежность, а жизнь Анны превратила в бесконечную борьбу.
Лидия росла, понимая, что люди в первую очередь видят её шрамы. Это стало проклятием и в то же время — странной защитой. Она привыкла к мысли, что немногие мужчины смогут разглядеть что-то за её лицом, и смирилась, что романтические надежды для неё почти неосуществимы.
Но мать никогда не соглашалась.
“Не переживай, Лидочка, — ласково говорила Анна, поправляя дочери волосы. — Скоро мы накопим на хорошего врача. Увидишь — ты снова станешь красивой.”
Анна верила в это. По профессии она была врачом, но брала любую подработку, откладывая деньги в жестяную коробку, отказывая себе даже в необходимом.
Лидия часто протестовала.
“Мама, не изнуряй себя. Я и так в порядке. Может, даже к лучшему — я никогда не свяжусь с таким, как мой отец.”
Отец, Виктор, исчез сразу после аварии. Лидия была уверена, что он их бросил. Анна никогда не говорила о нём плохо. В её вещах хранилась старая фотография — молодая Анна с длинной косой и высокий темноволосый мужчина рядом. Лидии на снимке ещё не было — она была лишь обещанием в материнской утробе.
“Он был хорошим человеком, — твердила Анна. — Мы не знаем всей истории. Может, что-то случилось.”
Но горечь Лидии не проходила. По её мнению, хороший человек не мог просто уйти из семьи в самый тяжёлый момент.
Когда спустя годы Анна умерла от давней болезни лёгких, Лидия нашла в её вещах дневник. На пожелтевших страницах мать признавалась, что у Виктора, возможно, была другая семья — сын Артём в соседнем городе.
“Может, он просто начал новую жизнь без нас, — писала Анна. — Я никогда не говорила Лиде. Каждый ребёнок заслуживает верить, что его отец любит его.”
Это открытие не смягчило обиду Лидии, но помогло понять жертвы матери. Анна молча несла свою боль, чтобы дочь не отравилась ненавистью.
После похорон лучшая подруга Анны, Елена Громова, отвела Лидию в сторону.
“Твоя мать гордилась тобой, — сказала Елена. — Она говорила, что не выдержала бы всего этого, если бы не ты. Никогда не вини себя.”
Елена стала для Лидии опорой. Но годы после смерти матери были одинокими. Фотография родителей превратилась в самое дорогое, что у неё осталось. Она носила её в кошельке и в тяжёлые моменты смотрела на неё, представляя, что мать где-то рядом.
В конце концов Лидия устроилась в небольшой ресторан. Работа была не престижной — она мыла посуду на кухне, подальше от посетителей, которые порой слишком пристально смотрели. Трудилась она тяжело, а атмосфера в заведении была напряжённой из-за молодого хозяина, Артёма Соколова.
Артём был богат, хорош собой и совершенно невыносим. Его мать купила ему ресторан после его возвращения из-за границы, где он учился. Большую часть времени он проводил в телефонных разговорах, жалуясь на персонал и раздавая оскорбления.
“Вы все — воры и бездельники!” — было его любимым выражением.
Правда заключалась в том, что ресторан держался лишь благодаря Елене Громовой, которая формально была помощницей управляющего, а по сути — всем руководила. Она относилась к сотрудникам с добротой, иногда даже тайком подбрасывала им премии. Все знали: без неё заведение развалилось бы.
Однажды утром Артём был особенно зол. Он был уверен (ошибочно), что кто-то украл деньги из сейфа.
Марина, ещё одна посудомойка и единственная подруга Лидии на работе, прошептала ей:
“Наверное, сам взял и забыл. Просто не поднимай головы.”
Но Артём ворвался в подсобку, рявкнув:
“Кошельки на стол! Проверяю всех.”
Марина первой протянула свой. Он презрительно осмотрел пачку детских салфеток, но денег не нашёл. Затем очередь дошла до Лидии.
Он порылся в её сумке, вытащил потрёпанный кожаный кошелёк. Внутри, аккуратно спрятанная за несколькими купюрами, лежала старая фотография её родителей.
Артём замер.
На мгновение его высокомерная маска спала. Глаза расширились, лицо побелело.
“Кто… кто эти люди?” — спросил он, и голос его странно дрогнул.
Лидия, ошарашенная, коротко ответила:
“Мои родители. И нет, они не крали твои деньги.”
Артём резко захлопнул кошелёк, молча вернул его и, не объяснив ничего, быстро вышел из кухни.
Позже в тот же день Елена спустилась в подсобку.
“Лидия, зайди на минутку в кабинет.”
Лидия вытерла руки и последовала за ней. Артём сидел за столом, выглядел необычно взволнованным. Он кивнул на стул напротив.
“Где ты взяла эту фотографию?” — спросил он.
“Она у меня всю жизнь. Мама её хранила,” — осторожно ответила Лидия.
Артём сглотнул.
“Мужчина на этом фото… это мой отец.”
Лидия моргнула. “Твой отец?”
“Виктор Соколов,” — медленно произнёс Артём. — “Я никогда не видел этого снимка. Мама говорила, что у него была другая семья до нас, но я не знал… не знал, что у него есть дочь.”
Слова в