28 апреля, вечер. Я закончил смену, но в голове всё ещё звучат голоса пассажиров, как будто они стали частью моего собственного рассказа.
Сейчас в такси сидела пожилая женщина – Валентина Сергеевна, в светло‑сером костюме, с аккуратной стрижкой. Она нервно постукивала пальцами по кожаной сумке, пытаясь заставить меня ускориться.
— Не понимаю, зачем вы так медлите! На зелёный надо ехать, а не стоять, — её голос прерывался от глухих постукиваний.
Я спокойно ответил, глядя в зеркало заднего вида:
— Простите, но впереди стоит машина, я её не переезжу.
Она вздохнула, тяжело опустив голову:
— Мне срочно нужен к дочери, к Злате. Мы уже опаздываем!
Яков Петрович, так я привык к себе, наблюдал за её тревогой. В её губах дрожало напряжение, а нижняя губа слегка подрагивала.
— Иногда самые важные встречи случаются с небольшим опозданием, — неожиданно произнёс я, пытаясь смягчить её раздражение.
Она посмотрела на меня сквозь боковое стекло.
— Это вы?
— Да, — кивнул я. — Вы говорили о ссоре с дочерью. Может, эта пробка – шанс подумать, что сказать ей, когда вы встретитесь?
— Я не просила советов, — отрезала она, но через секунду тяжело вздохнула. — Хотя… я действительно поссорилась с Златой. Она хочет уехать в Сочи, считает, что там лучше для её карьеры. А я… я останусь одна.
— Меня зовут Яков Петрович, — представился я. — В моей машине часто слышу истории, и иногда простое слушание облегчает душу.
Валентина Сергеевна смягчилась, представилась в ответ.
— Валентина Сергеевна. Дочь увлеклась идеей переехать в Сочи, где, по её словам, лучше условия для её работы дизайнером.
Я остановился на светофоре, задумавшись.
— У меня тоже сын уехал в Сочи десять лет назад. Сначала я был против, отказывался принимать его звонки. Но потом понял, что держать обиду – всё равно что носить тяжёлый камень в кармане.
Она кивнула, глаза её блеснули от лёгкой надежды.
— И вы всё-таки общаетесь?
— Конечно. Мы созваниваемся каждую неделю, видеочатами видим внуков. Они называют меня дедушкой Яшей. В прошлом году я впервые в жизни побывал за границей, летел в Сочи к сыну. Страшно было, но когда увидел их счастливые глаза, страхи отступили.
Валентина Сергеевна задумчиво посмотрела в окно, где весенний свет играл на крышах.
— Я просто не понимаю, почему ей здесь плохо. У неё хорошая работа, квартира…
— Вы задавали ей прямой вопрос? Без упрёков?
Она молчала, а я продолжал говорить о том, как важно слушать, а не сразу советовать.
— Я стал таксистом после пенсии, три десятка лет проработал инженером на заводе. За рулём я понял, что люди в первую очередь нуждаются в том, чтобы их выслушали.
Валентина улыбнулась, чуть приподняв платок.
— У вас интересная работа, Яков Петрович.
— Люди интересные, — поправил я её. — За пятнадцать минут я уже понял, что вы любящая мать, которой страшно остаться одной.
— Вы говорите это легко, — пробормотала она, но в голосе слышалась тревога.
Я попытался объяснить, что страх одиночества естественен, но ещё более естественно желать счастья своим детям, даже если их путь не совпадает с нашими ожиданиями.
— Как вы поняли, что сыну лучше в Сочи?
— Я просто принял его выбор. И когда перестал тянуть его обратно, у нас появилась настоящая близость. Теперь мы говорим обо всём.
На светофоре я посмотрел ей в глаза.
— Валентина Сергеевна, простите за прямоту, но похоже, вы едете не мириться, а убеждать дочь остаться. Правильно?
Она опустила взгляд.
— Наверное, да. Я готовила речь о традициях, о том, что родители не бросают детей…
— А если просто послушать её? Спросить, почему именно Сочи? Что её туда тянет? Может, там подруга, работа, любовь?
Она вздохнула.
— У неё там живёт подруга, они учились вместе. Говорит, что там особые условия для её профессии.
— Тогда, может, вы вместе узнаете больше о Сочи? Показать, что уважаете её выбор, даже пообещать съездить в гости?
Я видел, как её лицо смягчалось.
— Я боюсь летать… Никогда не была за границей.
— Я тоже боялся, — улыбнулся я. — До шести лет я даже в самолёт не садился. Но жизнь коротка, а страхи часто лишь в голове.
Мы проехали мимо цветущих яблонь, их белые цветы наполняли воздух ароматом.
— А если она не вернётся? — тихо спросила она.
— А если вернётся? — ответил я. — Или вы сами решите провести часть года с ней? Жизнь полна сюрпризов, если открыться им.
Валентина кивнула, и я предложил последний совет.
— Обнимите дочь крепко, без слов. Затем спросите, чем вы можете ей помочь, а не как её удержать.
Мы остановились у уютного кафе, обвитого виноградом. Я передал ей визитку.
— Спасибо, Яков Петрович. Вы помогли мне больше, чем любые подруги. Можно ваш номер? Может, мне снова понадобится не такси, а совет.
Она улыбнулась, вышла и помахала на прощание.
День продолжился: я отвёз
