— Доченька, родок, сжалься над старухой, третий день хлеба во рту не было, ни копейки за душой… — голос бабушки дрожал, как осиновый лист на ветру.
Морозный ветер свистел по узким улочкам Нижнего Новгорода, пробирая до костей. На фоне облупленных стен магазинчика стояла пожилая женщина. Лицо её было изрезано морщинами — будто каждая рассказывала свою историю. В руках — потрёпанная сумка с пустыми бутылками, последние крохи былой жизни. Слёзы, не успев высохнуть, застывали на щеках.
— Деточка, хоть кусочек… — прошептала она. — Голова кружится…
Продавщица за прилавком лишь холодно покачала головой.
— У нас хлебный, а не пункт приёма стеклотары. Читать не умеешь? — буркнула она. — Бутылки сдавать — так в спецпункт, а потом уже за хлебом. Чего ты хочешь?
Старушка растерялась. Она опоздала — пункт закрывался в полдень. Когда-то она и представить не могла, что будет собирать бутылки. В прошлом — учительница, женщина с гордой осанки, даже в самые трудные дни не терявшая достоинства. А теперь стояла, как нищенка, и чувствовала, как внутри кипит стыд.
— Ладно, — смягчилась продавщица. — Завтра с утра сдашь — приходи, накормлю.
— Дочка… — голос бабушки дрогнул. — Дашь хоть краю́ху в долг? Завтра отдам…
Но в глазах продавщицы не было и капли жалости.
— Нет. Сама еле концы с концами своджу. Не задерживай, очередь.
Рядом стоял мужчина в дорогом пальто, погружённый в свои мысли. Продавщица сразу преобразилась:
— Добрый день, Дмитрий Сергеевич! Ваш любимый бородинский только что привезли. И ватрушки с творогом — свежие!
— Спасибо, — рассеянно кивнул он. — Дайте хлеб и шесть ватрушек…
Он нащупал кошелёк, достал пятитысячную купюру. Вдруг его взгляд упал на старушку. Что-то в ней показалось знакомым. Брошь — старинная, в виде василька. Где-то он её видел…
Он сел в чёрный Mercedes, отправился в офис. Дмитрий Ковалёв — владелец сети магазинов электроники. Начал с нуля в лихие 90-е, пробился сам, без связей. Дома его ждала жена Ирина, сыновья Антон и Максим, и скоро должна была родиться дочь.
— Дима, — голос жены в трубке дрожал. — Антон опять подрался…
— Не могу сейчас, — вздыхал он. — Контракт на носу.
— Ты вечно на работе… — прошептала она.
Вечером, когда дети уже спали, он признал:
— Ты права. Я слишком много работаю.
На следующее утро он нашёл адрес. В воскресенье приехал в старый район, где вместо дереваек теперь стояли панели.
— Здравствуйте, Мария Ивановична, — сказал он, протягивая букет. — Я Дима Ковалёв. Может, помните?
— Помню, — тихо ответила она. — Узнала у магазина. Подумала, тебе стыдно за меня…
— Нет! — он смутился. — Просто не сразу…
— Посетители на День учителя — последний раз цветы дарили…
— Переезжайте к нам, — тронул он её плечо. — У нас большой дом. Дети… им нужен такой учитель, как вы.
Она кивнула.
Через месяц, когда родилась маленькая Настя, Антон встретил его радостным криком:
— Пап! Мы с Марией Ивановной хлеб пекли!
— В духовке — не то, что в печи, — серьёзно добавил он.
Дмитрий взглянул на бывшую учительницу. В её глазах горел свет.
И он понял: это не он её спас. Это она спасла их всех.
