– Иван, открой мне. Открой! Я твоя мать! Дай денег, иначе меня не примут обратно, – за дверью раздавался монотонный стук, голос не умолкал, – ты обязан!
Иван прислонился к двери спиной и закрыл глаза. Нет, он не откроет. Хватит того, что все детство он прожил с этим клеймом — «не как все».
Парень зашел в комнату, лег на кровать, надел наушники и включил музыку погромче.
Раннее детство он помнил смутно. Кажется, на пятый день рождения ему подарили машинку на пульте управления, был торт и друзья из детского сада. Отец тогда еще был рядом.
А потом в их дом вселились люди из той странной общины. И с этим праздники для мальчика закончились.
Мать быстро попала под влияние братства. Отец, не выдержав ее помешательства, ушел, оформил развод и согласился платить алименты.
Но эти деньги шли не на одежду или еду для сына. С самого детства братство казалось Ване чем-то вроде паука, поджидающего жертву.
С виду — мирные и необычные. А потом — раз, и ты уже в их сетях.
Шестой день рождения Ивана не отмечали. Как и последующие десять — в общине это не считалось праздником.
Зато были «особые дни», когда разрешалось съесть что-то вкусное. В остальное время мальчик с матерью ходили по домам, проповедуя учение, вместе с другими обращенными.
Квартиру она быстро продала — помогли юристы братства. Ваня остался бомжом с пропиской в развалюхе где-то на окраине области.
Деньги, разумеется, ушли в общину.
Все школьные годы они жили в общей комнате с другими женщинами и детьми. Одевались в «гуманитарку» из-за границы. И бесконечно проповедовали.
В школе над Ваней смеялись, он дрался — и получал дважды: сначала от сверстников, потом в общине — за рваную одежду и «недостаточное рвение».
В общем, его считали безнадежным, лишним грузом. Этим он и воспользовался. В шестнадцать Ваня сбежал в город за тысячу километров от родного захолустья.
Поступил в техникум, рано начал работать, потом — институт. Теперь он успешный программист, недавно купил квартиру.
Но старый страх сбылся: мать и ее сектанты снова нашли его. Удобная жертва, которую можно доить.
***
Все началось неделю назад, когда мать, которую он едва узнал, поджидала его у работы:
– Привет, сынок, я тебя уже три часа жду.
– Зачем?
– Как зачем? Я же твоя мама! Соскучилась, приехала в гости. Разве ты не рад?
– Нет, не звал и не ждал. Домой не пущу. Могу купить еды, если голодная.
– Спасибо, сынок, давай поедим вместе. – мать явно обрадовалась.
Он купил ей шавермы, они сели на лавочку в сквере.
– А твоя община? – спросил Ваня, – ушла?
– Не совсем. Но я им недостаточно полезна. А идти мне некуда.
– Как ты нашла мой адрес?
– Мне дали, сказали ехать к сыну. Вот и приехала.
Иван вздохнул:
– Где остановилась?
– Да негде… Но ничего, в подъезде посплю.
Ваня сжал зубы:
– Ладно, пойдем, постелю тебе у себя.
Несколько дней он еще верил, что мать может стать нормальной. Она не проповедовала, варила борщ, расспрашивала о его жизни.
Ваня, у которого круг общения ограничивался коллегами, растаял и с удовольствием рассказывал ей о своих горестях и радостях.
А потом, через неделю, пришли они. И исчезли деньги…
Вернувшись с работы, он не нашел матери. Зато ящик стола, где лежали накопления и премия за проект, был открыт.
Ваня все собирался отнести деньги в банк, но откладывал. Теперь их не было — видимо, вместе с матерью.
Вскоре она объявилась — с двумя мужчинами из общины. Вошла своим ключом и радостно объявила:
– Сынок, ты можешь мной гордиться! Твои греховные деньги пошли на благое дело. Теперь ты можешь вернуться к нам, спасешься, как и я!
– Что? Это почти все мои сбережения, мама. Верни, или напишу заявление.
– Разве мать может украсть у сына? – рассмеялась она, – кто тебе поверит? Хочешь стать посмешищем?
Ее улыбка стала ледяной.
Ваня вскочил:
– Вон! Чтобы я больше не видел ни тебя, ни твоих прихвостней!
Я, как дурак, поверил, что ты соскучилась…
– Ты нам не сын! Предатель, тебя не за что жалеть! Ты обязан платить нам и каяться до конца жизни! – в ее глазах не было ничего, кроме ненависти.
Он вытолкал их, закрыл оба замка — у матери был ключ только от одного. И слушал, как она орет на лестнице.
***
Утром Ваня вышел на пробежку. У подъезда на скамейке сидела мать с двумя мужчинами.
Увидев его, она завопила:
– Вот он! Кровиночка моя — мать родную выгнал! Хорошо тебе спалось, сынок, пока я на голом полу ночевала?
Ваня прошел мимо, но они пошли следом. Он обернулся:
– Чего вам надо?
– Сынок, ты же знаешь — мы делаем взносы. Ты с детства в общине, знаешь, сколько добра мы несем.
Заплати добровольно, – ее голос стал визгливым, – или мы сломаем тебе жизнь.
– С чего я должен вам платить? Это из-за вас у меня не было ни дома, ни нормальной еды.
– Потому что ты не верил искренне! – закричала мать, – кайся, пока не поздно!
– Убирайтесь, или я вызову полицию. Ваша секта вне закона.
Троица ушла. А Ваня понял, что вспотел от страха. Прошло восемь лет, но при виде этих людей его снова бросало в дрожь.
***
На следующий день его вызвал начальник:
– Ваня, это не мое дело, но… нам весь день звонят про тебя. Правда, что ты выгнал мать на улицу?
– Правда, что она с детства держала меня в секте, продала квартиру и отдала все деньги вашему «пророку».
– Слушай, я не вникаю, но… крупный клиент отказался от тебя. Может, возьмешь отпуск или поищешь другую работу?
Рекомендации дадим хорошие, но проблем нам не нужно.
В тот же день он уволился. Нет смысла объяснять, что он не чудовище.
Мощь общины он знал с детства. Они, наверное, всегда знали, где он учился и жил. Просто ждали, когда он вста