— Мам, мои кроссовки совсем изношены! — Миша стоял в дверях, нервно поправляя край футболки.
— Что значит изношены? Мы их купили всего два месяца назад! — почти крикнула Марина, бросив полотенце на стул. Последний раз ей было не до этого: до зарплаты ещё неделя, а в кошельке пустота.
— У меня их нет, — простонал сын. — Я их ношу каждый день.
— Снова футболка играешь? — попыталась спокойно сказать Марина, хотя внутри её всё кипело.
Миша отмахнулся и отвернулся. Светка, младшая сестрёнка и неустанный защитник брата, вмешалась:
— Мам, что с тобой? Все мальчики играют в футбол! Неужели наш должен сидеть на скамейке?
Марина упала на табурет, тяжело опустив голову. Дочурка, если бы ты знала, как мне хочется разрыдаться…
— Я всё понимаю, дорогая. Но и ты меня пойми: завод закрыли, папа… — прервалась, голос дрожал — папа перестал платить алименты. Где взять деньги на новые кроссовки?
— Что это нам делать? — взорвался Миша. — Ты не должна была заводить нас, если нам так будет плохо!
Он бросился к двери, хлопнув ею. Марина сидела, глядя в пустоту. Плакать сейчас было невозможно – слёзы разрешали лишь ночью, когда дети спят. Через пару часов ей предстояло идти на работу.
Работа… Она проработала в заводе десять лет, даже возглавляла бригаду. И вдруг — бах! — всё закончилось. Завод закрылся. Надежда, что это временно, растворилась. Какой‑то человек выкупил предприятие, но теперь в цехе работают чужие, привезённые ночными автобусами.
Роман тоже был связан с заводом. После закрытия он подрабатывал таксистом, а потом… Марина вспомнила ту вечернюю сцену. Он собрал вещи в сумку и сказал:
— Марина, сейчас тяжёлые времена… Жизнь будто вкопаешь себя в землю.
Тогда она лишь посмеялась, приняв слова за шутку, предложив вместе уехать в лучшее место. Но он был серьёзным:
— Нет, я уйду один. Я больше не могу. С ума схожу.
— А дети? Это же твои дети, Роман!
— Что могу сделать? Проклинай меня, но я ухожу. Решил.
И он исчез. В тот момент страх охватил Мариною. Миша ходит в школу, Светка ещё маленькая… Даже если считать только еду и коммуналку — деньги нужны. А в городе вакансий мало. Даже на уборщиков очередь, и половина со степенью.
Два дня Марина брела по Новосибирску: сначала к фирмам, обещавшим достойную оплату, потом к тем, где хотя бы что‑то платили, и, наконец, к тем, где даже не знали, заплатят ли когда‑нибудь. Сейчас такие фирмы, где ждёшь зарплату дольше, чем Второго Пришествия.
Чудом ей удалось устроиться уборщицей в офисный центр. Офисы в городе множатся, люди сидят, листают бумаги, а смысл их работы часто не ясен. Платили, конечно, крошечные суммы, но хоть что‑то. Мясо стало роскошью, масло — предметом зависти, но жить можно было. Когда дело доходило до обуви или одежды, начинался цикл «взять в долг‑отдать».
Золотую цепочку и обручальное кольцо она давно продала. Ценности исчезли.
— Миш! Свет! Я ухожу! — крикнула Марина.
В комнате раздался гул, но никого не пришло проводить. Ах, как же она испортила детей… Но чего ещё ожидать? Другие ребята хвастаются новыми вещами, а её дети носят то, что есть.
С тяжёлым сердцем она вышла из квартиры. По дороге думала о Романе. После его ухода она подала на развод и требовала алименты, но безрезультатно — ни копейки за год. Он, видимо, безработный или скрывается.
Она не вышла замуж от безумной любви. Всё выглядело удобно: он работал на заводе, не пил, порядочный. Они быстро сошлись, и он сказал: «Марина, зачем тянуть? Мы подходим друг другу». Оба любили тишину, не хотели шумных компаний… Кто мог подумать, что он бросит семью? Если бы кто‑то предвидел, она бы не поверила.
В офисе сразу стало ясно, что что‑то происходит. Девчонки шептались, работа прервалась.
— Почему такие унылые? — спросила Марина.
— Марина, слышала? Готовят большой проект, а теперь всё разваливается.
— Серьёзно?
— Информация подтверждена. Если всё так плохо, Павел Васильевич будет уволен, а вместе с ним и все мы. Он не будет принимать вину на себя.
Ноги у Марины ослабели. Проклятье… Я собиралась просить аванс…
— Почему? — удивилась Алла.
— Миша нуждается в кроссовках. Я попрошу аванс.
— Не лучшее время… Но попробуй. По крайней мере узнаешь, что к чему.
Собравшись, Марина постучала в кабинет начальника.
— Можно войти?
Андрей Александрович хотел отмахнуться, но, узнав уборщицу, кивнул:
— Проходи.
Он вспомнил, как HR рассказывала о жене, оставшейся без мужа, с двумя голодными детьми. Мысли начали складываться.
— Здравствуйте, Андрей Александрович. Я хотела бы поговорить…
— Садитесь, — попытался улыбнуться он.
— Спасибо, я лучше стоять. Можно ли получить аванс? У сына кроссовки изношены, а в школу без обуви не ходит…
Менеджер внимательно посмотрел и неожиданно улыбнулся:
— Садитесь всё же. Мне тоже есть, о чём вам рассказать.
Он задумался, подбирая слова. Деньги явно нужны не только на кроссовки, но и на многое другое, так что согласие выглядело вероятным.
Если он докажет, что провал проекта не его вина, владелец может замолчать. Если же всё равно решит уволить, начнётся аудит, откроются фальшивые документы, и всё дело упадёт на главного бухгалтера. Они вместе готовили план, но он внес изменения, назвав их «чудо‑чудеса». Бухгалтер обиделся, и вот настал момент истины.
— Что нужно сделать? — спросила Марина.
— Не бойся, — предостерёг Андрей Александрович. — За эту сумму работа будет… не совсем чистой.
Марина почувствовала пот на ладонях. Менеджер быстро записал цифру на листок.
Эта сумма могла изменить их жизни: погасить долги, одеть детей, даже отремонтировать крышу.
— Что именно надо? — вымолвила она еле слышно.
— Подменить документы в папке главного бухгалтера. Она всегда носит её с собой. Принеси старые, замени их моими.
— Она… будет страдать?
— Потеряет работу, конечно. Но с её опытом найдёт новую уже через неделю. Я хорошо заплачу. Подумай до вечера, в два дня придёт босс, всё должно быть готово. И никому ни слова.
Марина механически встала и ушла. Коллеги сразу окружили её:
— И? Даст он аванс?
Она кивнула, потом покачала головой, помахала рукой и направилась в свою крохотную комнатушку.
Боже, что же делать? Первым порывом было «нет», но если откажусь, найдут другого. Как же так… У детей же есть потребности.
Раздался стук в дверь.
— Да?
Ольга Гавриловна, главный бухгалтер, вошла.
— Здравствуйте, Марина. Андрей Александрович ушёл, а я хотела с вами поговорить.
Марина вскочила:
— Хорошо, что пришли!
И заплакала, не удержав напряжения.
Женщина села на ящик:
— Я так и думала. Он хочет сделать из меня козла отпущения?
Они коротко обсудили ситуацию. Перед уходом Ольга протянула конверт:
— Здесь немного, но хватит на кроссовки. Больше у меня нет.
— Спасибо… — шепнула Марина, рыдая.
— Не отказывайся. До вечера.
Дома её встретили дети. Миша первым сказал:
— Мам, прости. Я…
— Всё в порядке, сынок. Вот деньги на кроссовки. И я купила торт, сегодня к нам гости. Поможешь убирать?
— Конечно, мам!
Марина пыталась не думать о сделке с Андреем, но ведь Ольга просила её помочь. Деньги от начальника лежали в сумке, но она их ещё не трогала.
Вечером Ольга пришла ещё с кем‑то. Марина впервые увидела большого босса. Когда дверь отворилась…
— Ваня? Простите… Иван Николаевич…
Мужчина замер в дверях:
— Маринка? Не может быть!
Они учились в одном классе. После техникума Марина осталась в городе, а Ваня уехал, а потом вернулся. Друзьями были, но расстояния держали их apart.
Они сидели допоздна, пока дети уже спали, и Ваня сказал:
— Маринка, расскажи, как девочка, объяснявшая мне физику, стала уборщицей?
Она вздохнула и начала. О техникуме, заводе, браке…
— Ты сразу после школы пошла на завод? И сразу же вышла замуж?
— Выборов было мало. Хочется было мира. Помнишь, как жили? Родители… каждый день — пьянство или ссоры.
Ваня постучал пальцами по столу:
— Понимаю. Слушай, Марина, ты вернёшься в учёбу.
— С ума сошёл? В моём возрасте?
— Все учатся! Я тоже. Не спорь. Я помогу деньгами и поддержкой. Я развёлся, теперь свободен. Когда закончишь, вернёшься в компанию, но уже не как уборщица.
— Ваня, я не могу…
— Помнишь, как ты говорила, когда я объяснял задачи?
Она улыбнулась сквозь слёзы:
— Помню. И ты держал учебник, а я крикнула: «Больше так не говори!»
— Точно! И теперь я не хочу слышать отказов. Дай мне контакты бывшего мужа — он должен что‑то платить детям.
Три года прошли. Марина Валентиновна возглавила своё дело. Она могла взять его раньше — Ваня предлагал давно. Но она решила закончить учебу, даже ускоренным курсом.
Теперь её почти не узнавали. Осанка, стиль, манеры — всё изменилось. Она стала сильной, уверенной, любимой.
Кто бы мог подумать, что одна школьная задача по физике станет началом такой жизни? Истина такова: даже в самых тёмных обстоятельствах упорство и поддержка могут превратить беду в шанс, а маленькие шаги — в великое будущее.