28-летняя женщина уже три года работала уборщицей в доме предпринимателя Романа Мельника, одного из богатейших людей Киева. Она всегда выполняла обязанности с тихой преданностью, оставаясь незаметной, как и положено хорошей работнице. Всё изменилось, когда она услышала отчаянный плач, доносившийся из комнаты маленького Миши, которому было всего полтора года. Она поняла что-то не так.
Няня Светлана исчезла, оставив на комоде лишь записку с сообщением, что больше не вернётся, без объяснений и предупреждений. Детский плач эхом разносился по пустым коридорам особняка, и Карина бросилась наверх, обнаружив мальчика в плачевном состоянии. Его одежда была мокрая и грязная, а резкий запах говорил о том, что он оставался в таком виде часами. Лицо, покрасневшее от долгого плача, сжало её сердце.
«Боже, как же тебя так оставили, малыш!» прошептала она, осторожно беря Мишу на руки. Мальчик тут же успокоился, почувствовав тепло её объятий, и его всхлипывания постепенно стихли. Карина понимала, что нужно действовать быстро. В детской ванной был только душ, неудобный для такого маленького ребёнка, а основная ванна находилась на этаже хозяев, куда ей строго запрещалось входить.
Не раздумывая, она спустилась с Мишей на кухню. Там, в большой стальной раковине, она устроила тёплую ванну. Движениями, полными нежности, с опытом, полученным в детстве, когда помогала соседкам с их малышами, она проверила воду локтем. «Вот так, Мишенька, смоем всю грязь», тихо напевала она, аккуратно снимая с него испачканную одежду.
Ребёнок радостно залопотал, играя с тёплой водой, стекавшей по его ладошкам. Карина улыбнулась, ощущая материнскую нежность, которую давно пыталась подавить. Она потеряла опеку над собственной дочерью Соней два года назад, когда осталась одна без средств к существованию после исчезновения отца девочки. Намыливая светлые волосы Миши, она тихо напевала песню, которую когда-то пела Соне.
Мальчик смеялся, хлопая ручками по воде, впервые за много часов полностью расслабившись. Именно в этот момент на кухню вошёл Роман Мельник. 35-летний бизнесмен вернулся неожиданно, на день раньше, из командировки во Львов. Его встречи с чиновниками отменили из-за забастовки, и он решил провести время с сыном.
Роман замер на пороге, поражённый увиденным. Его уборщица в бежевой форме купала его сына в раковине, будто это было самым обычным делом. «Что это значит?» его голос прокатился по кухне, и Карина вздрогнула.
Она резко обернулась, её карие глаза расширились от испуга, и она едва не уронила Мишу. Руки дрожали, но она крепче прижала его к себе. «Господин Роман, я могу объяснить», пробормотала она, подбирая слова. «Няня она ушла, оставила записку».
«Миша был ты моего сына купаешь в кухонной раковине?» перебил он, в голосе звенящее возмущение. «Кто дал тебе право?» Миша, испуганный резким тоном отца, снова заплакал, вцепившись в мокрую форму Карины. Она тут же начала его укачивать, шепча слова утешения, и ребёнок почти мгновенно успокоился.
Роман с изумлением наблюдал за этим. Обычно сына невозможно было успокоить часами, а тут он затих в объятиях уборщицы. «Пожалуйста, позвольте мне объяснить», твёрже сказала Карина. Когда я пришла утром, он плакал уже много часов.
Светлана ушла, оставив только записку, что не вернётся. «Этого не может быть. Вчера, когда я уезжал, она была здесь». «Я знаю, но её нет».
Миша был в грязном подгузнике, с опрелостями, и плакал без остановки. Я не могла оставить его в таком состоянии. Роман взял записку, на которую указала Карина. Почерк действительно был Светланы: «Не могу больше работать. Прошу увольнения». Ни объяснений, ни предупреждений.
«Всё равно ты не имела права», начал он, но его прервало появление экономки Аллы.
55-летняя женщина, более 10 лет служившая семье, застыла на пороге кухни с выражением ужаса. Её седые волосы были идеально собраны, а тёмно-синее платье безупречно. «Господин Роман, как хорошо, что вы вернулись», воскликнула она с облегчением. Я пыталась контролировать ситуацию, но эта девушка не слушает приказов.
У Карины закипела кровь. Алла всегда относилась к ней свысока, словно она менее важна, чем другие работники. Экономка ревновала к тому, как легко Карина находила общий язык с Мишей, тогда как сама так и не смогла завоевать его расположение.
«Какую ситуацию, Алла?» спросил Роман, проводя рукой по волосам в жесте раздражения.
«Я сказала ей не вмешиваться, что новая няня скоро приедет, а она должна продолжать уборку. Но она настояла на том, чтобы забрать ребёнка».
«Новая няня?» Карина удивлённо посмотрела на экономку. Алла Ивановна, сегодня никто не был назначен. Миша оставался один часами.
«Это не твоё дело знать о распоряжениях!» высокомерно отрезала Алла. Ты всего лишь уборщица. Твоя работа убирать, а не заботиться о ребёнке!
Миша, до этого момента тихо сидевший на руках у Карины, начал вырываться, протягивая ручки к ней всякий раз, когда Роман или Алла пытались приблизиться. Поведение ребёнка говорило само за себя он чувствовал себя в безопасности только с уборщицей.
Роман наблюдал за этим с растущим дискомфортом. Его сын, которого он едва знал из-за долгих рабочих часов, явно был спокойнее с ней, чем с ним. Эта правда ранила глубже, чем он готов был признать.
«Алла, вы сказали, что новая няня должна прийти. Где она?» спросил он, стараясь держать голос под контролем.
Экономка замешкалась, её взгляд скользнул в сторону.
«Я позвонила в агентство, как только узнала, что Светлана ушла. Они обещали прислать кого-то, но, возможно, возникла задержка».
«Когда именно вы звонили?» настаивал Роман.
«Сегодня утром, конечно».
Карина покачала головой, не в силах промолчать