Барин, могу я помочь вашей дочери снова ходить?» произнёс мальчик-сирота, стоявший у входа в больницу.
«Что ты имеешь в виду?» спросил мужчина. Голос его звучал резко, но не зло скорее, устало.
Мальчик сделал шаг вперёд.
«Я не врач. Но я кое-что умею. Это не чудо. Это метод.» Он замолчал, будто подбирал слова. «Научил меня старик с юга. Он лечил детей движением, дыханием, музыкой. Говорил, тело помнит даже то, чего разум не понимает.»
Мужчина смотрел на него с недоверием.
«У моей дочери детский церебральный паралич. Мы объехали лучших врачей. Перепробовали всё терапии, операции, реабилитацию. Сказали, она никогда не сможет ходить.»
«Они правы. Если смотреть только на тело. Но я научился работать с другим» Мальчик постучал себя по виску. «С тем, что врачи не видят.»
Девочка приоткрыла глаза. Ей не было и шести. Она взглянула на мальчика долго, без страха. И вдруг её губы дрогнули. Будто она его узнала.
Отец это заметил.
«Ты делал такое раньше?»
«Трём детям. Один теперь играет в футбол в школе. Другой просто ходит. Это не всегда срабатывает. Но если хотите попробовать я здесь. Без денег. Без обещаний.»
Мужчина посмотрел на дочь, потом на двери клиники. Там были врачи, протоколы, очередной курс лечения. Всё уже испробовано.
Он вздохнул.
«Ладно,» сказал наконец. «Один раз. Только один.»
Они сели на скамью у входа. Мальчик раскрыл потрёпанную тетрадь. Там были простые рисунки позы, ритмы дыхания, движения. Он начал показывать девочке упражнения медленные, лёгкие, почти как игра.
Прошло десять минут. Потом двадцать. Девочка улыбнулась. Впервые за неделю.
И отец понял:
может, не всё потеряно. Может, этот уличный мальчишка в рваных валенках и есть та самая надежда, которую им никто не давал.
Прошло около получаса. Девочка всё ещё не ходила но смеялась. А её пальцы, давно не слушавшиеся, вдруг дрогнули, повторяя движения мальчика.
Отец молчал. Он не верил в чудеса. Он верил в МРТ, анализы и счета из частных клиник. Но сейчас впервые за долгое время почувствовал: происходит что-то настоящее.
«Где ты живёшь?» вдруг спросил он.
«Нигде,» пожал плечами мальчик. «Иногда в ночлежке. Иногда у вокзала. Не жалуюсь.»
Отец молчал. Подошёл охранник, хотел прогнать мальчишку, но мужчина остановил его жестом.
«Нет. Этот парень не просто прохожий.»
Занятия стали ежедневными. В одно и то же время, на той же скамье. Мальчик учил девочку дышать, разжимать кулачки, шевелить пальцами. Через две недели она уже держала игрушку. Через месяц сделала первый шаг, хоть и с опорой.
Врачи в больнице не понимали, как такое возможно. Никаких новых лекарств, никаких процедур. Только движение, слова, вера. Вера, которой у них уже давно не было.
Через два месяца отец снова подъехал к больнице. Один. Искал мальчика. С той же тетрадью, в том же потрёпанном пальто. Нашёл его у стены тот что-то рисовал мелом.
«Пойдём со мной,» сказал мужчина. «Теперь у тебя есть дом. Комната. Учёба. Настоящая еда. Ты вернул мне дочь. Я не могу отблагодарить тебя но могу дать шанс.»
Мальчик долго смотрел ему в глаза. Потом кивнул.
Теперь в их доме жили двое детей. Один с возвращённой жизнью. Другой с памятью, полной боли, но и с даром, которого никто не понимал. Соседки шептались: «Этот мальчик словно от Бога. Необыкновенный.»
Но он говорил иначе:
«Я просто хотел, чтобы кто-то снова поверил. Хоть раз. В меня.»