Сеньор умоляю, заберите мою сестренку она давно не ела этот голос резко оборвал уличный шум, заставив Игоря Левина резко обернуться.
Он замер, будто наткнулся на невидимую стену.
Пожалуйста она очень голодная
Детский шёпот, полный боли и отчаяния, пробился сквозь гул машин и голоса прохожих.
Игорь бежал нет, летел подгоняемый мыслью, что в его жизни осталось только одно важное: работа.
Сегодня решался многомиллионный контракт, и его присутствие на встрече было критичным.
С тех пор, как исчезла Рита его любовь, смысл и опора, он жил лишь в работе.
Но этот голос
Заставил его остановиться. Перед ним стоял мальчик лет семи, худой, в мятых вещах, с потухшим взглядом и следами слёз на лице.
В его руках была девочка, завёрнутая в старое одеяло.
Малышка казалась крошечной и едва слышно хныкала. Мальчик держал её бережно, будто только он мог её защитить.
Игорь замешкался. В голове звучало: *«Нельзя останавливаться»*.
Но глаза ребёнка это *«пожалуйста»* задели что-то глубоко внутри, что он давно запер.
Где ваша мама? тихо спросил он, присев рядом.
Она сказала, что вернётся скоро но её нет уже два дня.
Я каждый день жду вдруг придет, мальчик дрожал, и слова его дрожали вместе с ним, как листья на ветру.
Его звали Максим, а младшую сестру Таисией. Они остались одни. Без записок, без объяснений.
Лишь с хрупкой надеждой, за которую этот семилетний цеплялся изо всех сил.
Игорь предложил пойти поесть, вызвать полицию или органы опеки.
Но услышав *«полиция»*, мальчик отпрянул и испуганно прошептал:
Не отдавайте нас иначе её заберут
Тут Игорь понял уйти он не сможет.
В ближайшем кафе Максим ел так, будто голодал днями, а Игорь осторожно кормил Таисию из бутылочки.
Он не узнавал себя: в груди что-то пробуждалось, будто лучик тепла, растопляющий лёд.
Он набрал номер:
Отмените всё. Сегодня и завтра. Всё.
Вскоре приехали полицейские Герасимов и Наумова.
Обычные вопросы, стандартная проверка. Максим вцепился в руку Игоря:
Вы нас не бросите? Не отправите в детдом?..
Игорь, удивившись самому себе, ответил:
Не брошу. Обещаю.
В кабинете началась бумажная волокита.
Лариса Петровна, его знакомая и опытный работник опеки, взялась помочь.
Благодаря ей временную опеку оформили быстро.
Это лишь на время, пока не найдём маму, сказал Игорь, скорее для себя, чем для детей.
По пути в его квартиру стояла тишина.
Максим, обняв сестру, молчал, лишь шептал ей что-то нежное, будто был ей и братом, и отцом.
Квартира встретила их простором, мягкими коврами и панорамой вечернего города.
Для Максима это казалось сказкой роскошью, которую он не знал.
Игорь же чувствовал себя беспомощным. Он не умел готовить смеси, менять подгузники, укладывать детей.
Путался в графике, забывал кормления.
Но Максим был рядом тихий, сосредоточенный, будто вечно ждал, что его снова бросят.
При этом он помогал: качал сестру, напевал колыбельные, укладывал её с такой бережностью, словно делал это всегда.
Однажды ночью Таисия не могла уснуть. Ворочалась, вздыхала.
Максим подошёл, обнял и запел. Через минуту она сладко спала.
Ты замечательно с ней справляешься, сказал Игорь, чувствуя тепло в груди.
Просто научился, просто ответил мальчик. Без упрёков. Констатация.
Тогда позвонила Лариса Петровна:
Мать нашли. Она жива. Лечится от зависимости, состояние тяжёлое.
Если докажет, что сможет заботиться, детей вернут. Если нет они останутся в госучреждении. Или ты можешь оформить опеку.
Игорь молчал. В груди сжалось.
Можешь усыновить, если готов.
Он не знал, готов ли быть отцом, но знал точно не отпустит этих детей.
Той же ночью Максим, рисуя, тихо спросил:
Нас заберут? Мы потеряем тебя?
Игорь обнял его крепко, без слов. Этим объятием он сказал: *ты не один*.
Никогда не оставлю. Обещаю.
Той же ночью он позвонил Ларисе:
Хочу оформить опеку. Полную.
Было непросто: комиссии, проверки, собеседования.
Но Игорь не сдавался. Его целью были двое Максим и Таисия.
Когда временная опека стала постоянной, он купил дом за городом с садом, верандой и чистым воздухом. Место, где дети могли бы расти счастливо.
Максим расцвёл. Смеялся громко, строил шалаши, читал вслух, а его рисунки украшали холодильник. Наконец, он *жил*.
Однажды перед сном Игорь услышал:
Спокойной ночи, папа.
Сердце ёкнуло. Едва сдерживая слёзы, он ответил:
Спокойной ночи, сынок.
Весной суд официально утвердил усыновление. Подпись судьи была формальностью сердце решило всё раньше.
А потом Таисия впервые сказала *«папа»*.
В этот момент Игорь понял ни один бизнес-успех не сравнится с этим.
Максим завёл друзей, играл в футбол и приводил ребят домой.
Игорь научился варить кашу, собирать лего, слушать и смеяться и снова чувствовать себя живым.
Он не планировал быть отцом, но теперь не представлял жизни без них.
Да, это было сложно. Да, неожиданно. Но это стало лучшим, что с ним случилось.