**« Позднее пробуждение свекрови »**
Когда никого не осталось, моя свекровь вдруг вспомнила о нас. Но было уже поздно
Прошло больше десяти лет с тех пор, как я с Николаем. Мы поженились, когда мне было двадцать пять. Он не единственный сын у него два старших брата, оба давно устроились: карьеры, квартиры, семьи. Идеальная картинка, как говорится. Их мать, Татьяна Игнатьева, женщина с характером, не из тех, кто прячется за чужими спинами. Одна подняла троих сыновей, ни разу не согнувшись.
С первых дней помолвки я почувствовала её неприязнь ко мне. Не в открытую, но всё читалось в её молчании за столом, в косых взглядах, в «забытых» звонках. Я делала вид, что не замечаю. Может, я не оправдала её ожиданий? Может, она не хотела отпускать младшего?
Потому что Коля был её опорой. После отъезда старших он оставался помогал: продукты, больницы, бумаги. Потом появилась я. И её мир перевернулся.
Я пыталась заслужить её любовь. Готовила борщи, звала на праздники, выбирала подарки. Даже пробовала называть её «мама», но слово застревало в горле. Она оставалась холодной, а я чувствовала себя чужой в этой семье.
Когда родился наш сын Илья, Татьяна стала чаще навещать. Не надолго: как только у старших появились свои внуки, наш ребёнок стал невидимкой. Новый год она отмечала у них, звонила каждую неделю, а нас будто стёрла из памяти. Хуже всего? Она «забывала» мой день рождения, если только Коля не напоминал. Ни сообщения, ни открытки. Мне было больно, но я смирилась: не всем дано иметь две матери.
Годы летели. Жизнь скромная, но честная. Родилась наша дочь Алина. Коля работал, я занималась детьми. Свекровь оставалась где-то на краю нашей жизни те же редкие визиты, та же дистанция. Мы не настаивали.
В прошлом году умер её муж. Удар сломал её. Врачи, таблетки, диагноз «старческая депрессия». Старшие сыновья приехали раз, оставили продукты и исчезли. Мы же ездили в её московскую квартиру не часто, но чаще них.
А потом, в середине декабря, она позвала нас на Новый год. «Вы мне нужны», прошептала она. Я согласилась, несмотря на всё. Бросить слабого человека не в моих правилах.
Я резала салат, ставила оливье на стол, а она сидела на диване и вздыхала. «А Денис с Сергеем приедут?» спросила я. Она пожала плечами: «А зачем?»
Близился полуночный бой курантов. Вдруг она выпрямилась: «Садитесь. У меня предложение». Голос дрожал. «Я просила других невесток забрать меня. Они отказались. Так что переезжайте сюда. Взамен квартира ваша».
Как гром среди ясного неба. Столько лет равнодушия а теперь, когда другие её бросили, она повернулась ко мне? Будто трёшка в Москве сотрёт двадцать лет холода?
Коля пообещал подумать. В машине я не выдержала. Без крика, но голос срывался:
«Послушай, я не святая. Не буду жить с той, кто двадцать лет делала вид, что меня нет. Кто ни разу не пришла на утренник к внукам. Эта внезапная «любовь» Она просто боится умереть одна. Но почему мы должны платить своей жизнью за то, чего она сама нас лишила?»
«Это моя мать» пробормотал он.
«Мать это та, кто любит. Кто не делит детей на своих и чужих. Она вычеркнула нас из своей жизни. Пусть теперь зовёт тех, кого выбирала».
Он молчал. Я знала, как ему больно. Но он понял.
Мы больше не приезжали на Тверскую. Только редкие ледяные звонки. Она упрекает нас в чёрствости. А я думаю: какие у неё права что-то ждать? Разве можно купить любовь квадратными метрами?
Нет. Достоинство не продаётся. Если ты никому не нужен в светлые дни, не становись щитом против темноты.
Это не месть. Просто горький урок: выбирай тех, кто выбирает тебя.
