Миллионер вернулся домой без предупреждения и остолбенел от того, что увидел.
Его каблуки отстукивали ритм по блестящему мрамору холла, наполняя пространство холодным эхом. Леонид Петров приехал раньше, чем его ждали. Ему было 38 лет. Высокий, статный, всегда безупречно одетый, он привык командовать будь то переговоры в стеклянных небоскребах Москвы или сделки с нефтяными магнатами. Но в тот день ему не нужны были контракты, роскошь или власть. Его сердце жаждало чего-то настоящего, теплого. Увидеть сына.
Маленького Ваню, его сокровище, восьмимесячного малыша с пухлыми щеками и смехом, который звенел, как колокольчик. Последний свет в его жизни после смерти жены. Он не предупредил никого ни помощников, ни Розалию, няню, которая денно и нощно заботилась о мальчике. Он хотел увидеть дом таким, каким он был без него живым, настоящим.
И он увидел.
Но не так, как ожидал.
Пройдя по коридору, он замер на пороге кухни. Его дыхание спёрло. В лучах утреннего солнца, падающих через окно, стоял его сын и девушка, которую он не ожидал там встретить.
Ксения.
Новая горничная, молодая, лет двадцати пяти, в скромном сиреневом платье, с рукавами, закатанными до локтей. Её волосы были собраны в небрежный, но очаровательный пучок. Её движения были мягкими, точными, а на лице спокойствие, которое обезоруживало. Ваня сидел в маленькой пластиковой ванночке, установленной прямо в раковине. Его пухлые ручки хлопали по воде, а Ксения, улыбаясь, поливала его теплыми струями.
Леонид сжал кулаки.
**Это было недопустимо.**
Розалии не было, и **никто** не имел права прикасаться к его сыну без разрешения! Он шагнул вперед, готовый взорваться но в этот момент Ваня засмеялся.
Тихий, чистый, счастливый смех.
Ксения что-то напевала и сердце Леонида сжалось.
Эту колыбельную пела его жена.
Её голос, её мелодия.
Он замер, наблюдая, как Ксения бережно вытирает малыша полотенцем, обнимает его, прижимает к себе. Это был не просто уход. Это была **любовь**.
Что ты делаешь? его голос прозвучал резко, как удар.
Ксения вздрогнула, побледнела.
Господин Петров я могу объяснить.
Объясни.
Розалия в отпуске, прошептала она, крепче прижимая к себе Ваню. Я я не знала, что вы вернётесь так рано.
Леонид нахмурился.
Я не должен был возвращаться. Но я здесь. И вижу, как ты моешь моего сына в кухонной раковине, как будто он
Голос предательски дрогнул.
У него была температура, прервала его Ксения. Вчера ночью. Он плакал, я не нашла термометр, но помнила, что тёплая ванна помогала моему
Она замолчала.
Ты горничная, прервал её Леонид холодно. Ты моешь полы, вытираешь пыль. Ты не имеешь права прикасаться к моему сыну.
Ксения опустила глаза.
Я не хотела ему вреда, её голос дрожал. Он был таким беспокойным
Отнеси его в кроватку. А потом собирай вещи.
Она посмотрела на него, будто не поняла.
Вы увольняете меня?
Он не ответил. Просто сжал губы.
Молчание было красноречивее слов.
Ксения кивнула и, не проронив больше ни звука, пошла наверх, всё ещё держа Ваню на руках будто в последний раз.
Леонид остался один.
Вода капала из крана.
Тишина давила.
Позже, в кабинете, он сидел, уставившись в монитор детской камеры. Ваня спал, щёки ещё розовые, но дыхание ровное. И всё же
*У него была температура.*
*А я даже не знал.*
Наверху, в гостевой комнате, Ксения молча складывала вещи. Её руки дрожали. На самом дне чемодана лежала старая фотография мальчик в инвалидном кресле, с тёмными кудрями и улыбкой, полной света. Её брат.
Она ухаживала за ним годами пока однажды осенним утром он не умер у неё на руках.
И теперь, когда она пела Ване ту самую колыбельную, она снова чувствовала **что она нужна.**
Но это не имело значения.
Она была всего лишь служанкой.
Тихий стук в дверь.
Барин велел передать, сказал старый дворецкий, что ваши вещи и расчёт будут готовы к вечеру. Вам надо уехать до заката.
Ксения кивнула.
Но в этот момент раздался плач.
Не обычный капризный крик **тот самый**, тот, что был прошлой ночью.
Её сердце ёкнуло.
Она знала, что не должна вмешиваться
Но её ноги уже несли её в детскую.
Ваня метался в кроватке, лицо пылало, дыхание сбивалось.
Нет-нет-нет прошептала она, хватая его на руки.
Леонид ворвался в комнату.
Что происходит?!
Температура поднимается слишком быстро! её голос был твёрдым, будто сталь. Если не сбить сейчас, могут начаться судороги!
Она уже действовала влажные компрессы, лекарство, которое она приготовила заранее
Леонид стоял, словно парализованный.
**Как она всё это знала?**
Я училась на педиатра, тихо сказала Ксения, не отрываясь от малыша. Но когда умерли родители, мне пришлось бросить учёбу. Я осталась одна с братом и научилась всему этому.
Ване стало легче.
Когда приехал врач, он лишь покачал головой.
Всё сделано правильно. Ещё немного и был бы риск осложнений.
Леонид молчал.
Позже, когда Ваня уже спал, а Ксения собралась уходить, он остановил её.
Останься.
Она замерла.
Прости, его голос был тихим, сдавленным. Я осудил тебя, даже не спросив.
Она не ответила.
Ты спасла моего сына, продолжал он. И сделала это не по обязанности.
Потом он предложил ей не просто остаться няней.
**А стать частью их жизни.**
И Ксения осталась.
Прошли годы.
Ваня вырос здоровым, весёлым, сильным.
Леонид научился быть не просто отцом-миллионером, а **настоящим** отцом.
А Ксения
Она закончи