«Что ты сказал?» Анна замерла, ощущая внутри ледяной холод. Сергей стоял у двери, крепко сжимая связку ключей. Его обычно живое лицо застыло в маске раздражения.
«Я не могу так больше жить», повторил он безэмоциональным тоном. «Ни я, ни мама. Собирай детей и переезжайте в Липовку. Бабушкин дом ещё стоит, крыша цела. Как-нибудь проживёте».
Анна смотрела на него, будто на чужого. Десять лет совместной жизни, трое детей и такой приговор. Деревня, где осталось лишь несколько домов, без магазинов и даже нормальных дорог.
«Почему» начала она, но он перебил.
«Потому что я устал», Сергей отвел взгляд. «От вечных упрёков, от бесконечного нытья, от того, что ты сидишь дома с детьми. Мама права: ты превратилась в наседку. Я не узнаю женщину, на которой женился».
Слёзы подступили к горлу, но Анна сдержала их. За стеной спали дети Маша и Алёша, а старший, Кирилл, наверняка всё слышал.
«Где я буду работать? На что мы будем жить?» её голос едва слышался. Сергей швырнул на стол конверт.
«Там деньги на первое время. И документы на дом он давно оформлен на тебя. Если ты такая самостоятельная, докажи это сейчас».
Он развернулся и, не проронив больше ни слова, вышел. Через минуту хлопнула входная дверь.
Анна медленно опустилась на стул. В голове крутилась одна нелепая мысль: *«Я испекла его любимый яблочный пирог. К завтраку»*.
Дом встретил их затхлым холодом. Анна зашла, держа на руках сонную Машу, и почувствовала, как сжимается сердце. Здесь прошло её детство летние каникулы у бабушки, запах свежего хлеба, трав в сенях, яблоки в погребе. Теперь тут только пыль, паутина и горечь запустения.
Кирилл, серьёзный не по годам, вошёл и распахнул ставни. Через грязные стёкла пробивались лучи апрельского солнца, высвечивая пылинки в воздухе.
«Здесь холодно», пожаловался Алёша, обхватив себя руками.
«Скоро затопим печь, станет теплее», Анна старалась звучать уверенно. «Кирилл, поможешь маме?»
Мальчик кивнул, не глядя на неё. Он молчал всю дорогу, с тех пор как услышал последний разговор родителей.
К счастью, старая печь оказалась исправной. Когда пламя охватило берёзовые поленья, а комната наполнилась теплом, Анна почувствовала лёгкое облегчение.
«Мама, мы надолго здесь останемся?» спросил Алёша, разглядывая старые фотографии на стене.
«Не знаю, малыш», честно ответила она. «Сначала обустроимся, потом решим».
Первую ночь они провели все вместе на широкой бабушкиной кровати. Дети быстро уснули, измученные переездом. А Анна лежала без сна, глядя в потолок, размышляя, как она дошла до такой жизни.
Утром, высвободившись из объятий спящих детей, она вышла во двор. Участок зарос бурьяном. Яблони, некогда дававшие обильный урожай, стояли корявыми, с обломанными ветвями. Старый сарай кренился, а колодец порос мхом.
Анна оглядела свои новые владения и неожиданно для себя рассмеялась горько, отчаянно. Вот оно, её наследство. Её новое начало.
Первые дни в деревне казались бесконечным кошмаром. Каждое утро она просыпалась, надеясь оказаться в квартире, услышать шум кофеварки и голос Сергея.
«Мама, когда папа приедет за нами?» спрашивала Маша, привыкшая к воскресным прогулкам с отцом.
«Скоро, крошка», отвечала Анна, не зная, как объяснить то, чего сама не понимала.
Телефон молчал. Сергей игнорировал её звонки. Однажды пришло короткое сообщение: *«У тебя есть всё необходимое. Дай мне время»*.
Время. На что он надеялся? Что поймёт, как плохо ему без семьи? Или, наоборот, что окончательно вычеркнет их из жизни?
К концу первой недели стало ясно: деньги, оставленные Сергеем, скоро закончатся. Печь требовала ремонта, крыша протекала, а продукты нужно было покупать. Но самым страшным открытием стало то, что работы в деревне попросту не было.
«Может, вернётесь в город?» предложила Полина Ивановна, одна из немногих соседок в Липовке.
Анна покачала головой: «Возвращаться некуда. А здесь хоть крыша над головой».
В тот день она решила расчистить огород. Земля, заброшенная годами, заросла сорняками, но Анна помнила, каким щедрым был бабушкин участок.
«Кирилл, поможешь?» обратилась она к старшему.
Мальчик лишь кивнул, по-прежнему молчаливый и отстранённый.
Они работали вместе, выдёргивая корни сорняков, разбивая тяжёлые комья земли. Руки, привыкшие к лёгкой домашней работе и клавиатуре, быстро покрылись мозолями. К вечеру спина ныла, а плечи болели, словно их сжали тисками. Но расчистили лишь небольшой участок.
«Ма», неожиданно проговорил Кирилл, прервав дни молчания. «Зачем мы это делаем?»
«Чтобы посадить овощи: картошку, морковь, помидоры», начала объяснять Анна.
«Нет, я не об этом», перебил сын. «Почему мы вообще здесь? Почему не возвращаемся домой? Что произошло между тобой и папой?»
Анна выпрямилась, вытирая пот тыльной стороной ладони. Как объяснить ребёнку правду? Признать, что отец бросил их? Рассказать о давних обидах матери Сергея, считавшей её недостойной сына? Или сказать, что у него, возможно, другая женщина?
«Нам нужно время, чтобы во всём разобраться», осторожно ответила она. «Иногда взрослым нужно побыть отдельно, чтобы понять»
«Понять, любят ли они друг друга», закончил за неё Кирилл. В его голосе звучала такая взрослая горечь, что у Анны сжалось сердце. «Это из-за той женщины? Которая была у нас на празднике?»
Анна замерла. Валерия высокая, ухоженная, спутница Сергея. *«Просто коллега»*, говорил он, когда она заподозрила его в поздних приходах.
«Возможно», честно призналась она. «Но запомни: папа любит вас троих. А я я сделаю всё, чтобы вам здесь было хорошо».
Кирилл внимательно посмотрел на неё, потом не
